Читаем Крепь полностью

– Вы красивый образованный молодой человек, вы не женаты. Я знаю, как вам составить успешную партию, чтобы кроме ваших замечательных способностей у вас появились и хорошие деньги, которые так нужны в молодости, чтобы скорее раскрыть свой талант… При этом никто не упрекнет вас в том, что вы погнались за богатством. Потому что никто не знает о том, что невеста так богата. Даже она сама… Вы не станете давать делу ход, пан Лупинский? (Тарлецкий, разумеется, выполнял свою секретную миссию под чужой фамилией).

– Продолжайте, пан Шиц.

– В девяносто четвертом году, когда здесь еще была Речь Посполитая, у меня была солидная контора в Вильно. Мне выпала честь стать душеприказчиком тамошнего русского генерал-губернатора, – начал нотариус, понизив голос. – Он сделал не совсем обычное завещание, которое уже не может быть изменено, потому что генерал умер еще в 1796 году. За два года до этого, как известно, в Вильно произошло восстание, во время которого генерал оказался не на высоте, как говорят, он его проспал. Причиной беспечности генерала, опять же по слухам, стала его увлеченность некоей дамой, которая чуть ли не специально была подослана к нему заговорщиками… Так вот, я скажу вам… – Шиц заговорил еще тише. Чтобы его расслышать, пришлось так близко к нему придвинуться, что пар, который шел у нотариуса изо рта в этой холодной комнате, начал конденсироваться у Тарлецкого на виске. – …Я вам скажу, что генерал был увлечен этой дамой очень серьезно. Потому что он завещал почти все свое состояние (а оно, поверьте, за время губернаторства в Вильно у генерала составилось немалое!) дочери этой самой дамы, появившейся на свет менее чем через год после тех памятных событий. Вы понимаете? Своих официальных детей у генерала не было. Завещание составлено так, что оно вступает в силу в день ее двадцатилетия, а до той поры не должно быть никакой огласки. То есть через неполных два года девушка получит извещение о наследстве. Могу себе представить, сколько сразу после этого у нее появится женихов. Если, конечно, она не выйдет замуж раньше… Давайте забудем о нашем недоразумении, пан Лупинский, и я назову вам имя девушки. Я даже покажу вам копию завещания генерала, чтобы вы не подумали, будто я снова хочу вас обмануть. Мне очень горько, но вы имеете на это право… Какой урон я нанес своей репутации!

– Мы все забудем. Как ее имя?

– Ее зовут Ольга Сакович. Она живет в отцовском имении где-то за Минском…

Вернувшись в Вильно, Тарлецкий осторожно навел справки. Таковая особа действительно существовала и была отнюдь не бедна даже без генеральского завещания. Ну а в дальнейшем, как читателю уже известно, обстоятельства будто нарочно стали складываться так, чтобы пан Константин Сакович просто захотел выдать свою дочь за Тарлецкого, великодушно не упрятавшего его в Сибирь.

Оставалось выяснить последнее из того, что могло помешать осуществиться этому действительно блестящему плану: не было ли в девице какого-нибудь внешнего изъяна, из-за которого его сватовство могло бы показаться подозрительным. Но какие изъяны? То, что он увидел, превзошло любые ожидания. Тарлецкий вдруг ощутил, что хочет жениться, даже если бы не было никакого генеральского наследства.

Девушка что-то говорила. Тарлецкий подвинулся к портьере, шире приоткрыл окно и отчетливо услышал ее мелодичный голос. Слова произносились на языке здешнего края, который в Варшаве называли «крэсавым польским». Молодые люди и одеты были очень просто – она в синем сарафане с накинутым на плечи платком, он в тонкой белой рубашке и штанах, заправленных в мягкие сапоги, у которых вывернутые наружу верхние части голенищ, называемые в здешних краях «халявами», были нарезаны бахромой. По таким деталям, как эта, или серебряным пуговкам на сарафане девушки, золотой нитке в ее платке, можно было заключить, что это все же далеко не простолюдины. Ну и, конечно, по их разговору.

– Говорю тебе, Алеська, Люцинка уже два раза его видела! – говорила девушка, широко раскрыв глаза, и ее испуг выглядел просто очаровательным.

– И он сам ей сказал, что он призрак?

– А кто же? Весь черный, в рясе – монах утопленник с нашего болота. Страх!

Юноша страхов сестры явно не разделял, отвечал ей с доброй улыбкой – наверное, другой реакции неподдельные чувства девушки вызвать не могли:

– Не слушай ты эту Люцинку! У нее в голове одни дремучие забобоны, в каждом кусте призрак мерещится!

– А кого же мне слушать, Алеська? Тебе хорошо, ты учишься в Вильно, у тебя там пропасть друзей! А я? За всю жизнь нигде не побывать дальше Могилева, не видеть никого, кроме соседа арендатора да Богуша с Рекишем, шляхтичей, от которых нужно вилки прятать, когда они в гости приходят, – со скуки можно умереть! Ведь сколько раз нас приглашали, а мы? А когда ты не в Вильно, тебе и здесь хорошо – у тебя здесь и охота, и твой француз, с которым ты можешь часами говорить всякой всячине или драться на шпагах, да ты можешь с любым мужиком поболтать в свое удовольствие, они тебя понимают, а что прикажешь делать мне?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Живая вещь
Живая вещь

«Живая вещь» — это второй роман «Квартета Фредерики», считающегося, пожалуй, главным произведением кавалерственной дамы ордена Британской империи Антонии Сьюзен Байетт. Тетралогия писалась в течение четверти века, и сюжет ее также имеет четвертьвековой охват, причем первые два романа вышли еще до удостоенного Букеровской премии международного бестселлера «Обладать», а третий и четвертый — после. Итак, Фредерика Поттер начинает учиться в Кембридже, неистово жадная до знаний, до самостоятельной, взрослой жизни, до любви, — ровно в тот момент истории, когда традиционно изолированная Британия получает массированную прививку европейской культуры и начинает необратимо меняться. Пока ее старшая сестра Стефани жертвует учебой и научной карьерой ради семьи, а младший брат Маркус оправляется от нервного срыва, Фредерика, в противовес Моне и Малларме, настаивавшим на «счастье постепенного угадывания предмета», предпочитает называть вещи своими именами. И ни Фредерика, ни Стефани, ни Маркус не догадываются, какая в будущем их всех ждет трагедия…Впервые на русском!

Антония Сьюзен Байетт

Историческая проза / Историческая литература / Документальное