Креативный мозг. Как рождаются идеи, меняющие мир

Включение лобных долей в творческий процесс – широко известный факт, но его интерпретация сомнительна. Группа ученых из Университета Лунда в Швеции провела измерения локального мозгового кровотока (лМКТ). Ученые обнаружили разницу между субъектами с высокими и низкими творческими способностями, которые выполняли задание на дивергентное мышление (различные способы использования – чего же еще! – кирпича). Творчески способные участники демонстрировали выраженную двустороннюю активацию префронтальной коры, а люди с низким уровнем креативности – только одностороннюю активацию с левой стороны³⁴.

Результаты нескольких исследований показали, что у субъектов, выполняющих тесты на дивергентное мышление и другие задания на креативность, повышается альфа-частота (8—12 Гц)³⁵. Чтобы выяснить значение этого явления в творческом процессе, ученые из Университета Северной Каролины использовали транскраниальную стимуляцию переменным током (тСПТ) для воздействия на альфа-частоту. В результате испытуемые гораздо лучше выполняли ТТКМ³⁶. Пока неясен точный механизм связи альфа-частоты лобных долей и креативности. Этот механизм может быть парадоксальным, ослабляющим контроль со стороны лобных долей над остальной частью коры, в результате чего возникает «временная гипофронтальность». Но это снова возвращает нас к тому, что активация фронтополярной области при помощи транскраниальной стимуляции постоянным током улучшает выполнение «творческих» заданий³⁷.

Создается впечатление, что некоторые данные поддерживают фронтальную активацию («гиперфронтальность»), а другие – фронтальную деактивацию («гипофронтальность»). Это согласуется с двойственной ролью префронтальной коры в творческом процессе, описанной в Главе 7. Но остается тот же самый, вечный вопрос: насколько информативны «моментальные» тесты, вроде многих способов использования кирпича? Как много – или как мало – они говорят о креативности в реальной жизни? Или они только свидетельствуют об умеренности, социопатии или вообще ни о чем?

Сумасшествие – это плохо?

Творчество и психиатрическое заболевание

Итальянский криминолог Чезаре Ломброзо (1835–1909) приобрел известность благодаря своей спорной теории о том, что склонность к преступлениям является атавистическим биологическим признаком, отражающим также определенные физические и физиогномические черты, характерные для преступников. Я впервые столкнулся с этой теорией благодаря моей матери, безрассудно непочтительной и политически некорректной («идеологически вредной», как выражались в то время на советском сленге). Она показывала фотографии советских лидеров, которые печатались на первой странице «Правды», официального ежедневного издания Коммунистической партии Советского Союза, газеты номер один в стране, и говорила: «Видишь, все они выглядят как типажи Ломброзо». Это было частью ее личной, неослабевающей борьбы: она прививала своего сына (меня) против ядовитого влияния советской идеологической обработки, и не имело значения, что в десять лет я не имел представления, о чем она говорит.

Другая, менее известная теория Ломброзо, которую он изложил в своей книге «Гениальный человек» (L’Uomo di Genio), гласила, что художественный гений – это форма сумасшествия, психиатрического заболевания³⁸. Это была одна из первых влиятельных теорий, связывающих креативность с умопомешательством. Изображение помешанного ученого или художника, перевернувшее установленные предубеждения, щекотало воображение не одного поколения широкой публики, режиссеров фильмов и писателей-фантастов. Многие серьезные ученые также заинтересовались связью креативности и психопатологии. И эта идея имеет определенную эвристическую привлекательность. Например, утверждается, что определенные нервные и когнитивные черты, например когнитивная расторможенность, влечение к новизне и нейронная гиперсвязанность, являются общими предпосылками и к творчеству, и к психопатологии³⁹.