Крауч-Энд (сборник)

— Наш Кривоножка должен был сжаться под столом буквально в комочек, возможно, зная (или только подозревая), что отец, прежде чем запереть дверь на ключ и засов, осмотрит комнату. Может, старик и страдал подагрой и, до определенной степени — размягчением мозга, но это вовсе не означало, что он был слеп.

— Стэнли утверждает, что зрение у него было отменное, — вставил Лейстрейд. — Кстати, это первое, о чем я его спросил.

— Итак, он огляделся, — продолжил я и тут вдруг словно увидел всю эту сцену собственными глазами и понял, как это бывало с Холмсом. Его реконструкция событий строилась не только на фактах и дедукции, но и на видении того, что произошло. — Но не увидел ничего такого, что могло бы насторожить. Ничего, кроме собственного кабинета, где все стояло на своих местах. Ведь комната эта светлая и достаточно просторная. Нет ни двери в чулан, ни лишней мебели, окна по обе стороны и никаких темных углов, где мог бы затаиться кто-то посторонний.

Довольный тем, что остался, наконец, один, он затворил дверь, повернул в замке ключ и закрыл ее еще и на засов. Джори услышал, как отец зашаркал к письменному столу. Услышал он, очевидно, и жалобное поскрипывание кресла, в которое тяжело опустился отец. И тут, должно быть, Джори рискнул выглянуть из своего убежища.

Я покосился на Холмса.

— Продолжайте, старина, — подбодрил он меня. — Пока у вас получается просто отлично. Я бы даже сказал первоклассно. — Я понял, что он ничуть не шутит. Тысячи людей называли его холодным и не слишком ошибались при этом, но уж бессердечным человеком Холмса назвать было никак нельзя. Просто Холмсу удавалось не показывать этого — лучше, чем многим другим.

— Благодарю вас. Итак, Джори увидел, как отец его отставил трость в сторону и выложил бумаги — два конверта с бумагами — на стол. Он не стал сразу убивать лорда Халла, хотя и мог бы сделать это. Вот почему дело это кажется мне особенно мрачным, вот почему я ни за что бы не вошел в гостиную, где до сих пор сидят и ждут эти люди. Не вошел бы даже за тысячу фунтов! Ну разве что только в том случае, если б меня втащили туда силой.

— А с чего это вы взяли, что он сделал это не сразу? — спросил Лейстрейд.

— Крик раздался через несколько минут после того, как в двери повернулся ключ и щелкнул засов. Вы сами это сказали, полагаю, у вас были веские основания верить, что это было именно так. К тому же от двери до стола с дюжину крупных шагов. Страдающему подагрой человеку, такому, как лорд Халл, потребовалось бы секунд тридцать, а то и сорок, чтобы дойти до стола и усесться в кресло. И еще секунд пятнадцать на то, чтобы пристроить трость там, где ее нашли. И разложить на столе бумаги.

— Что же произошло затем? Что произошло за те последние одну-две минуты? Вроде бы совсем короткий отрезок времени, но Джори Халлу он должен был показаться вечностью. Думаю, лорд Халл просто сидел за столом и разглядывал бумаги, сравнивая старое завещание с новым. Издали Джори было бы трудно различить эти два документа. Он знал, что листы пергамента были разного цвета — единственный ключ к различию.

Он знал, что отец собирается бросить старое в печь; полагаю, он дожидался именно этого момента, хотел увидеть, какая из бумаг это будет. Кроме того, существовала возможность, что старик просто жестоко подшутил над своими домочадцами. Что, возможно, он собирался сжечь новое завещание, а старое вернуть на место, в сейф. А потом выйти из комнаты и объявить семье, что новое завещание находится в сейфе. Кстати, Лейстрейд, вы знаете, где оно сейчас? В сейфе?

— Да. Вон в том шкафу, за пятью книгами. Они отодвигаются в сторону, и за ними дверца сейфа, — сказал Лейстрейд и указал на полку с книгами.

— В этом последнем случае были бы удовлетворены обе стороны — и старик, и члены семьи. Последние знали бы, что причитающаяся им доля в безопасности. А старик ушел бы в мир иной с чувством глубокого удовлетворения, считая, что его жестокая шутка удалась как нельзя более… И возможно, тогда бы он пал жертвой воли божьей, а не от руки Джори Халла.

Вот уже в третий раз я заметил, как Холмс и Лейстрейд обменялись многозначительными, насмешливыми и одновременно чуточку испуганными взглядами.

— Самому мне кажется, что старик просто наслаждался этим моментом, смаковал его, как смакуют после сытного обеда стопочку бренди или выпивают после долгого воздержания. Как бы там ни было, но прошло, наверное, больше минуты, прежде чем лорд Халл начал подниматься из кресла… И в руках его при этом находился пергамент более темного цвета, и собирался он направиться скорее к печке, нежели к сейфу. Каковы бы ни были его намерения, но Джори не сомневался, что час пробил. Вырвался из своего укрытия. За долю секунды преодолел расстояние, отделяющее журнальный столик от письменного стола, и вонзил кинжал в спину отца прежде, чем тот успел встать.