Красотка печального образа

– Господи! Во что ты влезла?! Ты хоть сама понимаешь, куда ты попала?! В городе орудует целая банда, которой по фигу, кого убивать! Девчонку так девчонку! Парня так парня! Катька твоя пропала, ты все еще надеешься ее увидеть живой?! Ох, и дура же ты, Шурик! Ох, и дура!!!

– Ну, почему сразу так? – немного обиделась Александра, и даже губы надула, демонстрируя глубину своего оскорбления.

– Да потому что ты связалась с уголовником каким-то! Поволокла его в дом к родителям! В свой дом притащила! А он возьми и пропади! И где он, с кем он и чем занимается, никто ничего не знает! О нем вообще никто ничего не знает, даже милиция, где его допрашивали! А ты его к папе с мамой повела… Э-э-эх, ты!

Ксюша замолчала на какое-то время, а потом снова принялась кудахтать про безответственность и легкомыслие Александры. Договорилась даже до того, что шайка бандитов скрывается не где-нибудь, а в зарослях Шуркиных мальв, которые приличная девушка уже давно бы пустила на сено.

Потом поняла, что сморозила глупость, и снова умолкла на какое-то время.

И потом…

– Тебе нужно вернуться к родителям. – вынесла она вердикт под самый финал. – Иначе быть беде. Прямо сегодня и вернуться!

– Но как сегодня, Ксюша?! Как сегодня?! А как я им Толино отсутствие объяснить смогу?! А вдруг он сегодня уже вернется? А я им все расскажу… Они же меня на цепь после всего этого посадят!

– И правильно, между прочим, сделают, – ухмыльнулась недобро Ксюша, поднялась с табуретки и, охая, прошлась по комнате, заваленной грудами пыльных папок. – Ладно… Давай сделаем так… Сегодняшнюю ночь мы с тобой переночуем вместе, если твой качок не вернется, а уж завтра, подруга, не обессудь. Я сама тебя отволоку к папе с мамой и заставлю все им рассказать. Как-то им нужно будет объяснить твой переезд. Идет?

А у нее был выбор? Конечно, она согласилась, хотя перспектива возвращения к родителям, особенно в свете последних событий, радовала мало.

Отец начнет ворчать, чертыхаться и недобро коситься в ее сторону. А мама будет плакать и украдкой от отца осторожно выведывать, нет ли у нее задержки…

– Я приеду к тебе поздно, Шурик, – озадачилась Ксюша, провожая ее на улицу по хлипким ступенькам и все время поддерживая под руку, ну прямо как тяжелобольную, честное слово. – У меня сегодня как раз собрание с моими огородниками по поводу взносов. Отрезать воду будем у некоторых злостных неплательщиков. А что делать, что делать, раз не платят… Короче, буду у тебя где-то в половине одиннадцатого, может, чуть позже.

– Не боишься, одна по такой темноте? – Александра, выбравшись на улицу из сумрака старинного фойе, зажмурилась от яркого света.

– Тю! Ты думаешь, что я одна хожу? Да никогда. Меня мои старички огородники знаешь, как блюдут! И проводят, и на чай напросятся. Но не хмурься, не хмурься, к тебе не поведу. За меня не переживай, доставят в целости и сохранности. А уж завтра, я тебя на веревочке, если понадобится, к родителям сопровожу. И никаких отговорок! Договорились?

– Договорились, – выдохнула с горечью Александра, судя по всему, другого выхода у нее просто не было.

– А сейчас поезжай пока к себе и посиди там смирно, хотя бы остаток дня. Идет? – Ксюша развернула ее к себе, оглядела всю с головы до ног, хмыкнула чему-то, но вслух сказала совсем другое: – Ты поужинать там чего-нибудь сообрази, ладно?

– Угу, – кивнула Александра, оглянувшись.

Неожиданно показалось, что на нее с другой стороны улицы кто-то смотрит. Мимолетное странное ощущение, может, даже и привиделось. Там же не было никого, на другой стороне улицы. Ни машин, ни наблюдающих. Пусто и безлюдно. И ничего, кроме палящего солнечного света и одуревшего от зноя ветра, лениво перекатывающего пыль по асфальту.

Но ощущение возникло и не покидало все то время, пока она шла от парадного входа старинного здания к автобусной остановке. И даже потом, когда уже свернула на свою улицу и увидела край собственного забора, это дурацкое ощущение не давало покоя. Спасибо дяде Коле, который, едва ее завидев, тут же выбежал на свой порог и замахал ей рукой.

– Сашок, как дела? – Сосед смешно поддергивал соскакивающие с худой поясницы брюки и протягивал ей внушительных размеров пакет. – На вот, помидоры тут, огурцы, картошечки немного. Сообразишь что-нибудь на ужин. Парень твой, поди, покушать любит. Как он? Не обижается на меня, нет?

– Все нормально, – невнятно пробормотала Александра с благодарностью принимая из рук соседа пакет.

– Чего-то не видно его уж несколько дней, не поссорились ли? – Дядя Коля с беспокойством заглянул ей в глаза. – Чего-то смурная ты, Сашок? Не обидел он тебя?

– Нет, все в порядке, – снова промямлила Александра, отворачиваясь.

Простое человеческое участие вдруг оказалось совершенно лишним. От него вдруг засаднило горло и защипало глаза. И еще это отвратительное ощущение все не проходит и не проходит. Ну почему, кто бы сказал, ей кажется, что кто-то смотрит на нее и смотрит?!

– Ты или плачешь?! – переполошился дядя Коля, преградив ей дорогу к дому. – Чего это ты, Сашок, а?! Ты скажи только, я же любого!..