Красный Жук

– Хотя вру, последний год всё больше обязанности фельдшера выполнял. А сейчас что, опять под ружьё? Если необходимо, я, конечно, готов, всё-таки коммунист с января 1918 года.

– Товарищ Спрынов очень ответственный человек и прекрасный врач, – ввернул Николай Константинович.

– Вот как врач он нам и нужен. Но, Николай Константинович, может, лучше вы введёте в курс дела, я ведь всего лишь сопровождающий и, признаться, деталей не знаю.

– Вы правы, Сергей Александрович, лучше я сам.

Николай Константинович встал из-за стола и начал прохаживаться по кабинету, протирая линзы очков.

«Волнуется», – понял Спрынов, знавший о привычке главврача ходить по кабинету во время важных разговоров. «Лампы с зеленым абажуром не хватает», – вдруг не к месту подумал он.

– Юра, что ты знаешь о Карле Густовиче Эмихе?

Юрий напрягся, пытаясь вспомнить; необычное имя было знакомо, совсем недавно он слышал о докторе Эмихе, но вот по какому поводу – совершенно вылетело из головы, занятой мыслями о голени Гаврилова.

– Пенициллин, Юра.

Теперь он вспомнил: конечно же, пенициллин. Синтезировала лекарство группа доктора Ермольевой, но говорили, что именно доктор Эмих первым в Советском Союзе обратил внимание на пенициллин.

– Так вот, Юра, мне позвонил сам Николай Нилович Бурденко по просьбе Алексея Николаевича Баха... – Николай Константинович сделал паузу, чтобы Юра до конца оценил, какие фигуры, ферзи научного мира обратились к нему, скромному главврачу провинциальной больницы.

Юра осознал и проникся, по крайней мере внешне это выглядело именно так.

– Так вот, доктору Эмиху для консультации нужен хороший врач-травматолог, специализирующийся на переломах, – Николай Константинович хотел опять многозначительно помолчать, но не успел.

– Ясно. Когда ехать?

– Сейчас, – неожиданно ответил лейтенант.

– Надолго?

– Николай Нилович сказал мне… – Николай Константинович снова сделал паузу, подчёркивая весомость источника информации, – на пару дней, максимум на неделю.

– Николай Константинович, а больные, а Гаврилов?

– Ты же сам говорил, что твой зам Антонов – способный молодой человек, уж на неделю-то заменит тебя. Юра, это очень важно для нашей больницы.

– И для всей Красной Армии, Юрий Петрович, – неожиданно добавил гость.

Доктора посмотрели на лейтенанта и переглянулись.

– Для всей Красной Армии, Юра!

Уже через пару часов, успев переделать кучу дел, которым в других обстоятельствах можно было бы посвятить целый день, доктор Спрынов вместе с лейтенантом уже мчался по военному аэродрому к ожидающему их самолёту. Разумеется, так быстро управиться им удалось благодаря наличию у Сергея автомобиля.

Автомобиль был старый, в нём было холодно, ужасно пахло бензином и, в довершение, какая-то деталь (змеевик, по словам лейтенанта) издавала неприятный скрип, который просто вгрызался в мозг. Но всё-таки он ехал и даже вёз двоих пассажиров.

Лейтенант оказался своим в доску кампанейским парнем и сразу, как только они вышли из кабинета главврача, предложил перейти на «ты». Так что через два часа в машине сидели уже закадычные друзья, и доктор пытался сдерживать любопытство и не закидывать сидящего за рулём Сергея вопросами по поводу техники, мелькающей за окном.

Впрочем, аэродром они проскочили быстро, и потрёпанный жизнью Форд-А остановился у новенького серебристого самолёта, явно пассажирского, с семью квадратными иллюминаторами и двумя мощными моторами на крыльях.

– Где вас носит?! Мы уже полчаса как улететь должны! – навстречу автомобилю кинулся коренастый лётчик, потрясая кулаками.

– Иван Павлович, машина барахло, еле доехали.

– Смотри, Сергей, в следующий раз без тебя улетим!

– Иван Павлович, я же не для себя стараюсь! Вот, знакомьтесь: Юрий Петрович – светило медицины, травматолог.

– Травматолог, говоришь? Нужная профессия, – голос лётчика заметно смягчился. – Летали раньше?

– Не приходилось.

– Ну вот сейчас и полетите. Вмиг домчим, а если немного потрясёт, просто держитесь крепче. Ладно, некогда болтать, залезай! – Иван Павлович снова напустил на себя суровость начальника. И уже на бегу:

– Петруха! От винта! Домой!

Не так представлял себе Юрий первый полёт. Узкое откидное сиденье, предназначенное для человека намного более скромных габаритов, салон, под завязку забитый какими-то ящиками и, главное, непрекращающаяся болтанка, выматывающая душу. Пожалуй, только пара глотков коньяка, предусмотрительно взятого с собой Сергеем, позволила доктору сохранить лицо в этом полёте. Но долетели они на самом деле быстро, самолёт не поезд, менее чем через час оба уже стояли на протоптанной в снегу дорожке другого военного аэродрома.

– Пенза. Считай, почти добрались.

– Теперь в город? – доктор с удовольствием потянулся и закрутил шеей, разминая затёкшие мышцы.

– Не. Теперь в столовую, а потом ждём другой… – лейтенант на миг задумался, – самолёт.

Доктор поморщился, опять куда-то лететь ему совершенно не хотелось.

– Да всё нормально будет, там лёту полчаса, да и сидеть будешь, как начальник. Пошли в столовую, а то кишки уже бунтуют.