Красный вариант

– Простите, не могу, – развел руками мэр. – Женщина может остаться тут, подождать вас.

– Это не обсуждается.

– Понимаю, я на вашей стороне, – улыбка толстяка становилась все мерзопакостнее с каждым треском пламени в буржуйке. – Но, увы, правила устанавливаю не я. «Скиф» требует шерстить всех подряд. А женщин они не пропускают к себе.

– Так они против женщин?

– Ну, скажем так, Выдубичи сейчас никого не берут. Для вас я исключение сделал, но с девушкой ничего поделать не могу. Выпустить-то вас мы можем, но на Выдубичи вы не попадете. Мне очень жаль.

Повернувшись, Ион вывел Эльзу наружу.

– Постой тут, ладно? – шепнул он. – Я быстро.

И прикрыл за собой дверь, оставшись внутри.

– Сколько? – спросил он.

Глаза толстяка забегали.

– Два рожка.

– Это несерьезно.

– Тогда ничем не могу помочь.

– Вы обязаны мне оказывать содействие.

– Вам – обязан. Но не вашей спутнице. Если у нее появится паспорт с печатью, я буду помогать и ей. Мне очень жаль.

Ион перевел взгляд на буржуйку. Смотрел на нее долго, сцепив руки на груди. Толстяк дышал все громче, начав невольно похрюкивать. «Интересно, как его зовут? – подумал Ион. – Хорошее имя для свинки было бы».

– Знаешь, что это очень хорошая печка? – спросил он. – Можно топить только углем или мелко порубленной древесиной. И у нее есть особенность. В ней очень плохо горит бумага.

– Не понимаю, – встревожился мэр.

– Спорим, что если я сейчас открою дверцу, я найду пару интересных оранжевых клочков бумаги? И даже прочту, что на них написано?

– Не понимаю…

– Предлагаю пари, – учитель шагнул к мэру, и тот чуть не подскочил. – Если я открою дверцу и найду там бумажку – я забираю ее с собой. Если бумажки там не будет – я возвращаюсь на север. Или же – вы даете пропуск на девушку и я не открываю дверцу.

Тяжело вздохнув, толстяк взял еще один листок и влепил штамп на предъявителя.

– Благодарю покорно, – сказал Ион. – Кстати, насчет печки. Мне кажется, я все перепутал. Не могу найти причин, по которым в стандартной буржуйке не могла бы гореть бумага. Видимо, я не выспался или съел что-то не то.

Приложив руку ко лбу, Ион козырнул, улыбнулся и вышел, оставив толстяка с изумлением глазеть на печку. Разглядывая снаружи новенькие визы, Ион подавил желание рассмеяться.

– Занимающие высокие посты люди всегда туго соображают, – сказал он Эльзе. – К тебе это не относится. Я верю, что ты соображаешь очень даже быстро. Просто ты забыла, как это делать.

Глава 4. Эвакуация

К моменту прихода на Выдубичи Ион успел более-менее морально подготовиться. Туннель его не пугал – это место было достаточно освоено со времени первых путешествий караванов «скифов». Авторитет компании стоял не на пустом месте. Перегон с Дружбы Народов на Выдубичи был чуть ли не единственным в метро, где никогда не происходило бандитских столкновений. Купцы умели защищать свои земли, как и положено всяким бизнесменам, вынужденным работать в условиях замкнутого пространства. Поэтому во время путешествия Ион чувствовал себя относительно спокойно и уже не хватался за зарядник фонаря при каждом удобном случае.

Эльза шла спокойно, не проявляя признаков усталости. Девушка оказалась весьма выносливой – впрочем, на тяжелых работах Датаполиса другие не выживали. Слабый луч ее фонаря гулял туда-сюда, отбрасывая на стены громадную тень учителя, напоминавшую фигуру монстра. Были времена, когда этого было достаточно, чтобы люди в туннелях открывали огонь – прямо так, по неизвестной тени. С тех пор жить стало не особо проще, однако человек адаптируется ко всему.

К тому же место оказалось оживленным. По дороге им встретились два пеших каравана и пара одиночек. Караваны состояли из молчаливой охраны и разговорчивых челноков. Ион знал, что зачастую это была единственная разница между первыми и вторыми. Для ведения торговли требовался патент, в то время как для охраны – только устная договоренность. Что касается одиночек, то первый был хмурый старик с семиструнной гитарой за спиной. Он посмотрел на Эльзу с таким подозрением, словно девушка намеревалась расписать ему деку инструмента прямо на ходу. Второй странник был молодым, долговязым, с распущенными волосами, и беспрерывно курил. На боку у него болтался барабан, из глубокого кармана на бедре торчала пара палочек. Ион кивнул ему, не заводя разговора, – он и так понимал, что встретить за пять минут двух разных людей с музыкальными инструментами – не совпадение. Бродячий оркестр считался караваном, музыка – коммерческой услугой, так что группа облагалась соответствующими податями уже на входе. Поэтому участники группы поодиночке проходили блокпосты, а иногда – как сейчас – и сами туннели, на случай встречи с патрулями, которым можно было заплатить налог меньше, чем на самой станции.