Красивый и обаятельный

Но нужно приниматься за уборку. За то время, что Карен прожила в Лондоне с беззаботной Джой, она привыкла заботиться и о себе, и о безалаберной подруге, так что такая ерунда, как приборка на кухне, для нее труда не представляла. Во-первых, вымыть посуду, то есть сполоснуть под струей теплой воды две банки, выполняющих функцию чайных кружек. Во-вторых, стереть бумажной салфеткой крошки со стола. В третьих, бросить использованные контейнеры в урну. В-четвертых, подмести пол. Но вот где найти веник? Вспомнив вчерашнее заявление Идена о мышах, вздохнула. Ей не хотелось благодетельствовать противным грызунам, но выхода не было. Вымыв руки, она вошла к Идену.

— Я все сделала. Чем займемся теперь?

Он предложил с хитроватым прищуром:

— Давайте поиграем.

— Опять в слова? Надоело, если честно.

— Нет. Я раздобыл несколько листков бумаги, а ручка у меня есть. Так что, если не против, можем поиграть в крестики-нолики. Я, как истый джентльмен, уступаю вам первый ход. — И он протянул ей золотой «паркер».

Но одной ручкой на двоих писать было неудобно, и Карен, вспомнив, что в сумочке у нее есть своя ручка, принесла ее. Они проиграли до обеда, вернее, до ощущения голода, и доели все, что оставалось в корзинке.

— Да, несмотря на то, что мы были крайне бережливы, — на это сомнительное заявление Карен скептически вздернула ровную бровь, поскольку не заметила, чтобы Иден хоть в чем-то себя ограничивал, — продовольствие у нас закончилось. Но будем надеяться, что нас уже хватились и ведут настойчивые поиски. Не хотите поспать после обеда?

Карен решительно отказалась, предложив, впрочем, ему не стесняться и спать сколько влезет. Но Иден воспротивился, предложив альтернативный вариант:

— Раз мы оба прекрасно выспались, может, прогуляемся? Так сказать, выясним, что творится на белом свете. — И внезапно проявил домовитость: — Заодно и дрова принесем, а то камин топить уже нечем.

Карен тоже надоело сидеть в четырех стенах, и она охотно согласилась.

Надев куртку и накинув на голову капюшон, она принялась искать свои туфли, и не нашла. Вышла в прихожую и у порога увидела потерю. Вычищенные до солнечного блеска туфли стояли рядышком, чинно, как два новобранца на плацу. Она взяла их в руки, они были еще теплые, значит, сушились возле камина.

Карен с благодарностью подумала об Идене. Это приключение напрочь разбило ее представление о нем как об эгоистичном и изнеженном типе. Он оказался по-настоящему заботливым, и она вдруг всерьез подумала, что быть его женой вовсе неплохо. Но тут же отогнала эту дикую мысль. Он наверняка так же заботится обо всех своих женщинах, а она не желает проходить в его жизни под двухзначным порядковым номером.

На крыльце ее ожидал Иден, небрежно облокотившийся на перила. Он казался мужественным и сильным, и прекрасно смотрелся на фоне окружающего сурового пейзажа. Карен молча встала рядом. Чистый и морозный воздух сам лился в легкие. Светило белесое солнце, но под густой завесой веток, даже без листьев, царил полумрак. Дул верховой ветер, и верхушки деревьев наклонялись друг к другу, будто обменивались мнениями о пришельцах.

Они пошли по узкой тропке, выбирая места посуше. Для безопасности Карен старалась держаться поближе к сильному мужчине.

— Как-то не по себе в такой глухомани, не находите? Но хорошо хоть, что волки не воют.

— А вы уверены, что это были волки? Что-то я про них в этих местах ничего не слышал.

— Ну, кто-то же выл вчера, не так ли? Не послышалось же нам? На собачий лай вчерашнее завывание было не похоже.

Он пожал плечами.

— Возможно. — Внезапно остановился, так что Карен не рассчитала и уткнулась ему в спину, и предупредил: — Осторожнее, здесь лужа, вы промочите туфли!

Карен засмеялась.

— Понятно. Вы больше не хотите носить меня на руках. Правда, так, как вы тащили меня вчера, мне не слишком понравилось.

Внезапно повернувшись, он стремительно подхватил ее на руки. Даже сквозь толстые куртки Карен слышала, как тяжело бьется его сердце.

— Я слишком тяжелая! Опусти меня на землю. — От неожиданности она перешла на «ты».

Иден хрипловато засмеялся.

— Ты вовсе не тяжелая. Неужели ты не догадываешься, что сердце у меня бьется вовсе не от твоего веса?

У Карен в ответ на эти слова затрепыхалось и ее сердце.

Иден немного передвинул руки, чтоб было удобнее нести, и Карен ухватилась за его шею. Он расценил это как поощрение и нагнул голову, чтобы приникнуть к ее губам. Карен вполне могла бы отвернуться, чтобы избежать прикосновение его губ, но почему-то не сделала этого. Она и сама не понимала, почему. Может быть, просто опьянела от его близости?

Поцеловав ее, он большими шагами направился обратно к дому, и Карен замерла. Она не боялась его, она боялась себя, своего такого непредсказуемого тела. Вдруг она в самый решающий момент не сможет сказать «нет», что тогда?