Красавец опекун

Девушка скорее почувствовала, чем услышала, низкий смешок Хьюго. Он заключил ее в свои объятия. Не зная, куда деть свои вдруг получившие свободу руки, она положила их ему на плечи. Что же дальше? Надрать ему уши? В конце концов, она просто обняла его за шею, теснее привлекая к себе.

Когда Хьюго, наконец, поднял голову, он увидел, что в глазах Арабеллы отражаются звезды, и улыбнулся ей:

— Признайте, что это гораздо приятнее, чем танцевать вальс.

Арабелла не смогла придумать, что ответить.

— Никаких язвительных замечаний? — осведомился он.

Она слегка покраснела.

— Нам нужно возвращаться.

С этими словами она попыталась высвободиться из его объятий, но он оставался непоколебим, как скала.

Продолжая улыбаться своей ленивой улыбкой, Хьюго отрицательно покачал головой:

— Еще рано. То была компенсация лишь за обед, но не за ужин. — Он легонько коснулся губами ее губ. — А я чертовски проголодался.

Арабелла чуть не рассмеялась над его мальчишеским тоном, но тут же снова сделалась серьезной. Хьюго принялся целовать ее с жаром, увлекая в глубокие воды, в которых ей никогда прежде не доводилось плавать.

В то же время он, как человек опытный, верно рассчитал ее реакцию и резко отпрянул, давая им обоим возможность прийти в себя. Позднее они с серьезными лицами вернулись по отдельности в бальный зал.

Несмотря на предпринятые Арабеллой меры предосторожности, кое-кто все же заметил ее побег из бального зала. Это был Макс. Уйдя под благовидным предлогом из комнаты для игры в карты, где провел столько времени, сколько смог, он теперь направлялся к своей старшей подопечной. Тут он заметил промелькнувший в дверном проеме всполох ярко-каштановых кудрей и на мгновение решил было, что это Каролина пытается избежать встречи с ним. Однако в следующее мгновение его острый слух уловил ее хриплый смех, доносящийся из плотного кольца джентльменов неподалеку. Значит, беглянкой должна быть Арабелла, только у нее почти такие же волосы как у Каролины, решил Макс.

Однако он не стал проверять, не оторвалась ли у Арабеллы оборка платья. Его занимала задача посерьезнее, а именно, преследование сладострастной мисс Твиннинг, вернее, препятствие, появившиеся на пути к цели. Его странное желание потанцевать со своей старшей подопечной не осталось без внимания. На балу присутствовало множество весьма наблюдательных леди, которые, будучи осведомлены о его любви к пышнотелым красавицам, немедленно сделали соответствующие выводы. Макс, однако, не сомневался в своей способности усмирить высшее общество после того, как дело будет сделано. Что его по-настоящему беспокоило, так это непредсказуемое поведение двух главных действующих лиц — мисс Твиннинг и его самого.

В общении с ней он совершил два основательных промаха. Во-первых, он полагал, что будет чрезвычайно трудно соблазнить двадцатипятилетнюю женщину, которая к тому же до недавнего времени вела очень уединенный образ жизни. Но Каролина с самого начала реагировала на его ласки так раскованно, что он едва не потерял голову. Будучи человеком весьма опытным, он не мог не знать, что ее не придется долго уговаривать презреть законы света и стать его любовницей. Но это знание не подстегнуло его к немедленным действиям. Вместо того чтобы воспользоваться уязвимостью Каролины, Макс вдруг принялся обдумывать, что же он такое затеял. Вторая совершенная им ошибка заключалась в заблуждении, что в качестве опекуна Каролины он легко сможет изыскать возможности оставаться с ней наедине. Невзирая на чувства к нему — или именно благодаря им? — Каролине с легкостью удавалось избегать его тщательно спланированных tete-a-tete[8]. Она предоставляла ему эту столь желанную возможность, только если тревожилась о благополучии одной из своих сестер.

Максу, разумеется пришлось пересмотреть свой первоначальное представление о том, какая роль отводилась в его жизни Каролине. Он понимал, что, прежде чем думать о себе, нужно устроить будущее всех сестер Каролины, а это не так просто. Высшее общество ожидало, что старшая мисс Твиннинг первой объявит о своей помолвке. Макс же отдавал себе отчет в том, что не желает давать какому-либо джентльмену позволения просить ее руки и сердца. Так как он не предпринял попытки объяснить Каролине свой интерес к ней, он подозревал, что она может ответить согласием какому-нибудь мужчине вроде Уиллоуби, просто стремясь избавиться от соблазна со стороны своего опекуна. Если же он расскажет ей, что вовсе не является ее опекуном, она будет еще более тщательно избегать его общества.

Из этой ситуации конечно же имелся весьма простой выход, но Макс терпеть не мог действовать так, как предписывалось правилами света, поэтому и не спешил ставить Каролину в известность об изменении своих планов. Он чувствовал, что ему бросили вызов, но хотел развивать их отношения по-своему. Дарси, к примеру, проявил чрезмерную настойчивость и, как следствие, не смог преодолеть последнего препятствия. Макс же не намеревался торопить события.