Красавец опекун

Каролина не в силах была отвести от него глаз. Она слышала его слова и поняла их значение, но мозг отказывался реагировать. Она не сумела придумать никакого шокирующего или вызывающего ответа, поглощенная осмыслением того, что, невзирая на связывающие их отношения опекуна и подопечной, Макс Ротербридж пытается соблазнить ее. В глубине его синих глаз светилось желание, которое ощущалось и в прикосновении к ее спине его руки, она, казалось, насквозь прожигает тонкий шелк ее платья. Он нежно поглаживал костяшки ее пальцев, ведя в вальсе по залу под пристальными взглядами отборных лондонских сплетниц.

Каролина продолжала завороженно улыбаться, хотя ее мысли кружились в вихре еще более стремительном, чем тело. Нечеловеческим усилием воли она заставила себя опустить веки, чтобы скрыть от Макса выражение своих глаз.

— Что ж, дорогой опекун, у нас, Твиннингов, множество достоинств. — К счастью, ее голос не дрожал. — Однако должна заметить, все они безнадежно приземленные.

Это признание было встречено смешком.

— Смею заверить вас, дорогая подопечная, что для тех талантов, которые я имею в виду, ваших умений будет вполне достаточно. — Каролина тут же посмотрела ему в глаза, с трудом веря своим ушам. Не дав ей возможности вставить ни слова, Макс продолжил соблазнительным шепотом: — Опыта, разумеется, у вас нет, но, уверяю, это можно легко и приятно исправить.

Это уж слишком! Каролина решила больше не гадать, какие мотивы он преследует, говоря ей подобное, но немедленно вернуть разговор в рамки приличий. Улыбнувшись, она посмотрела в его смуглое лицо и произнесла:

— Этого не случится.

На мгновение Макс растерялся, но на выручку ему тут же пришло чувство юмора.

— Нет?

— Разумеется, нет, — спокойно повторила Каролина. — Вы — мой опекун, а я — ваша подопечная. Поэтому то, о чем вы только что говорили, между нами совершенно недопустимо.

Глядя в ее безмятежное лицо, Макс догадался о применяемой ею тактике и был вынужден, хотя и неохотно, отдать должное ее мужеству. При нынешнем положении дел ему будет не так-то просто сломить ее сопротивление. Прочтя в ее серо-зеленых глазах решительное намерение не позволить ему продолжать этот опасный разговор, Макс благоразумно предпочел не настаивать.

— Как вы находите «Олмак»? — поинтересовался он, и обрадованная Каролина с энтузиазмом стала развивать предложенную им безопасную тему.

Когда танец закончился, Макс вежливо вернул Каролину ее поклонникам, наградив на прощание взглядом, от которого она бы непременно покраснела, если бы дала себе труд задуматься над его значением. Больше она своего опекуна не видела до тех пор, пока не пришло время ехать домой. Каролина строго запретила себе размышлять над его поведением и, как следствие, забыла попросить одну из своих сестер поменяться с ней местами в экипажах. Она осознала свою ошибку, лишь когда Лиззи потянула ее за рукав, сообщая, что остальные уже ушли. В полной мере понять, к каким это привело последствиям, она смогла, лишь когда была проделана уже половина пути домой.

Они с Максом сидели на переднем сиденье, а Лиззи свернулась клубочком в уголке напротив. Ехали в молчании, потому что Лиззи была слишком утомлена, Каролина — задумчива, а Макс — достаточно опытен, чтобы вести себя по-иному.

Карете оставалось преодолеть еще какое-то расстояние до Маунт-стрит, когда Макс неожиданно взял Каролину за руку. Удивленная, она повернула к нему голову, чувствуя, как его пальцы нежно ласкают ее ладонь. Хотя было темно, их взгляды встретились. Макс намеренно поднес ее руку к губам и поцеловал кончики пальцев. Затем он запечатлел поцелуй на ее запястье, а после без всякого предупреждения наклонился и коснулся губами ее губ.

Каролина испытала настоящий шок. С точки же зрения Макса, он действовал очень сдержанно. Лиззи крепко спала, а властная Каролина пребывала в таком состоянии, когда не могла оказывать сопротивление. Все же он обуздывал свои желания и сначала целовал ее очень нежно, легонько касаясь губ, но постепенно усиливал давление, пока она, наконец, не впустила его язык внутрь. Мысленно усмехнувшись такой реакции, Макс отведал на вкус теплую сладость ее рта и, отстранившись, стал наблюдать за тем, как ее взгляд постепенно приобретает привычное осмысленное выражение.

Округлив глаза, Каролина с ужасом посмотрела сначала на него, затем — на забившуюся в угол Лиззи.

— Не волнуйтесь, она крепко спит.

Голос Макса в темноте кареты прозвучал особенно низко и хрипло, и Каролина почувствовала себя успокоенной. В следующее мгновение карета замедлила ход.

— Вот вы и благополучно прибыли домой, — поддразнил он.

Двигаясь будто во сне, Каролина помогла Максу разбудить Лиззи, после чего он — верх пристойности! — проводил их в дом. С его губ при этом не сходила довольная улыбка.