Крапива, которая любила читать 2

— Друг ты мне, лучший друг, твое деревенейшество! Можно сказать, почти брат! И даже не почти! А родственникам можно даже коммерческие тайны открывать, верно? — заюлил паразит. — Это, так сказать, почти что моя обязанность, верно?

— Что ты несешь, чучело? — не выдержал Верат и потянулся тоже поймать гада за туманную синеву. По старшему олеандру явно было видно, что он принял близко к сердцу недавнюю оговорку крапивки про «за хвост и об забор».

— Погоди, — остановил я его движением руки. — Синий пытается обойти клятву. 

— От членов семьи мы, джинны, ничего не скрываем! — тем временем довольно сложил руки на круглом блестящем пузе джинн. — И клятва клиентам членов семьи не касается. Не так ли, брат мой? 

Я скривился. Наверняка еще не раз пожалею о таком «родстве». Хитрый синепузый не преминет по-семейному стрясти для себя если не процент от долга, так другую какую поблажку. Да, можно его просто пришибить… но, если я сейчас откажусь признать нахала братом, нам придется перебирать пустыню по песчинке в поисках следов злоумышленника. 

— Ладно. Но скидок даже братьям не положено, понял? Особенно если бизнес разный. Давай, выкладывай, новоявленный родственничек. 

— Прав был твой росток, бывший наемник девочек заказал. Только вот я бы просто так прекрасных леди не отдал. Так кровь от крови была. Родная. Во всяком случае, у троих красавиц. 

— Что?! — это олеандры спросили хором. А я к ним присоединился.

— Вреда женщинам не должны причинить, я такое проверяю, — насупился синий. — И этот Боорин действительно неровно дышит к пери души моей. Он по собственной воле больно не сделает. 

— А с кем у него родство? Кровное?

— Не у него. — Джинн наморщил лоб. — У заказчика. Боорин — посредник. Точнее, он пыжился и строил из себя настоящего, но меня не обманешь. Ширма он. Кукла. 

— Час от часу не легче. — Я скрипнул зубами. — Так. Раз с коммерческой тайной мы разобрались, приступай к своим непосредственным обязанностям. Открывай проход туда, куда переправил этого перилюбителя и женщин.

— Да я бы с радостью, брат мой. Но не могу! Иначе б давно вашу прекрасную компанию отправил в места не столь отдаленные… то есть в нужные. Да только этот вонючий сын шакала потребовал переменную! Поэтому я просто не знаю, где он вышел из прохода!

— Ладно. — Я догадывался, что так оно и будет. И все больше убеждался — Олю и остальных забрал не какой-то стукнутый чувствами в неправильное место юнец, а тот самый враг, который гадит нам с самого начала. — Все равно открывай с теми же параметрами. А я уже изнутри буду искать свежую пробоину. 

— Как скажешь, дорогой мой родственник! — обрадовался джинн избавлению от нас и попытался запустить нас буквально с пинка.

— Не веселись раньше времени, синий, с нами пойдешь. Сто лет в качестве осла, забыл?

— А по-братски…

— Это и есть по-братски. Или ты не выполняешь данные семье обещания? Ладно, так уж и быть, если мы без потерь спасем наших женщин — будет тебе еще полтора процента списания долга. 

— Дешево же вы своих пери цените, — недовольно буркнул джинн.

— Один процент! 

— Молчу, о великий большой брат! Молчу! 

— Вот и молчи… открывай скорее.

Туннель сквозь нигде у джинна тоже был синий. И дырявый, как сыр, изгрызенный мышами. Этот паразит шастал по пустыне и близлежащим районам как по собственной лампе. Но я искал особую дыру: ту, в которую сам джинн не совался, — раз, ту, в которую прошло большое количество людей, — два. Ну и ту, которая пахнет крапивкой, — три. 

И она нашлась. Не сразу и не без труда, но нашлась.

Глава 43

Ольга

Магнолия уже полчаса как наревелась почти до обморока и уснула у меня на плече. С другого бока у стены устроилась Ириссэ, обнимая нас обеих и тщательно кутая в последнюю нижнюю юбку. 

Омела вместе с остальными служанками и Рябиной сидели чуть в сторонке и молча пялились в пустоту. Они явно не понимали, что происходит. Насколько я уяснила, ситуация сложилась такая:

Мамаша близнецов якобы погибла в день свадьбы Ледона и Ириссэ. Как-то нехорошо погибла. Дети обвиняли в этом отца, что хоть как-то поддается логике, и его новую жену, что логике не поддается, но на уровне эмоций понятно. 

Больше семи лет Люпин и Магнолия помнили свою мать, скучали и скорбели. А теперь вдруг выяснилось, что все это время Мория была жива-здорова. И ошивалась в компании собственного убийцы — зеленокамзольщика как раз тогда и обвинили в ее гибели. 

Как будто этого мало, теперь она строит некие козни против отца своих детей, для чего не постеснялась запихнуть в подвал родную дочь, и это после того, как уже рисковала детьми, сначала запустив в их дом слизняков, а потом поломав эвакуационный портал. 

— Странная мамаша, — в конце концов выдала я шепотом, чтобы не разбудить Магнолию. Вздохнула и посмотрела в сторону Омелы, перебирая в руках собственные кандалы. Может, получится вытащить из них руку? Вроде свободно болтаются. Было бы банально, но полезно.