Крапива, которая любила читать 2

Но проверять, насколько он там серьезно про групповое изнасилование служанок, все равно не хотелось. Так что кандалы мы подобрали и помогли друг другу в них облачиться. Как только эти железки застегнулись на запястьях женщин, Ириссэ, Магнолия и Омела заметно позеленели. А я не поняла почему — абсолютно ничего не почувствовала, разве что холодные они и тяжелые. Как любые железки. 

Потом нас построили гуськом и отконвоировали куда-то вглубь развалин. Между замшелыми валунами, по истертому кирпичу двора, куда-то вниз, вниз… Вот так и знала. Под этим монстром булыжной архитектуры просто обязано было быть подземелье — сырое, темное и в целом отвратительное. Туда нас и спровадили в итоге. И захлопнули тяжелую дверь, явно сделанную недавно: дерево было светлым и свежим на срезах, а петли и засов — блестящими. 

Мы спустились еще ниже по мокрым ступенькам и снова принялись оглядываться. И сразу заметили неладное.

— Что такое, детка? — Белая как мел Магнолия, пошатнувшись, сползла по стене. Я едва успела ее подхватить. — Ну? Нолли, не молчи? Кто посмел тебя напугать? Я ему нутро выгрызу прямо зубами! 

Девчонка только помотала головой и сухо всхлипнула мне в плечо. Я переглянулась с Ириссэ и тут заметила не менее белую Омелу, присевшую на сырую каменную ступеньку. Та-ак… Они обе что-то увидели. Это точно. Но мы все там были, и значит, эти красавицы заметили или поняли что-то нам недоступное. Что-то для них общее. Что это может быть?!

Магнолия разжала трясущиеся губы в тот момент, когда я почти догадалась.

— Там… мама… — прошептала она и зарыдала так горько, отчаянно и безутешно, что пришлось держать ее обеими руками. 

Ириссэ охнула и опять повернулась к Омеле. Та понуро кивнула:

— Я тоже видела Морию. 

Глава 42

Нарцисс

Я из этого синего хвоста выжму все, что там есть и чего нет. Как в Олиных мультиках выжимают зубную пасту из тюбика. Сволочь синерожая! Ириссэ ему человеческим языком сказала, что она замужем и ее устраивает Ледон. Но нет, жадность сильнее мозгов. 

— Портрет заказчика, — прозвучало даже не как приказ, а как команда бестолковому псу. — Живо!

Ослушаться паразит, конечно, не мог. И пару минут мы все напряженно таращились на неизвестного хрена в зеленом, повисшего в странной позе над песками. Из самого примечательного у поганца были разве что ярко-зеленые равнодушные глаза. Такие яркие, что казались ненастоящими, как стеклянные пуговицы.

— Не знаю такого. Инермис? — Верат потер лоб.

— Понятия не имею, что за чучело, — признался средний олеандр. — Но выглядит как стандартный проходимец. Может, маскировка такая?

А вот Люпин странно щурился и смотрел на объемный, хотя и полупрозрачный портрет немного странно.

— Мелкий? — среагировал Инермис. Он вообще в последнее время был необычайно чуток. Точнее, не так. Среди своих он перестал скрывать свою внимательность к братьям и всем остальным.

— Я его где-то видел, — признался юный магозоолог. У него дрожали губы. — Но не помню где и когда…

— Сейчас любая, даже самая маленькая деталь критична. — Я дернул за синий хвост, зажатый в кулаке, и джинн послушно увеличил изображение. Потом даже заставил картинку двигаться — зеленокамзольный зеленоглазый проходимец повернул голову и куда-то пошел, чуть заметно поводя левым плечом, словно оно у него то ли болело, то ли чесалось. — Ты видел его в доме или где-то в городе? 

Ответа не последовало. Я повернулся к Люпину и отпустил джинний хвост. Младший росток был белым, как песок пустыни, на который он и сел там же, где стоял. 

— Люк! — Мы бросились к мальчишке все трое одновременно, чудом не столкнулись, не свалились на него и не задавили. 

— Это он убил маму… — прохрипел мальчишка, когда мы его все же отпоили предоставленной синим должником водой. 

— Откуда ты взял? — сразу напрягся Верат, а мы с Инермисом тревожно переглянулись. Я, конечно, не следил за матерью близнецов так же пристально, как за своими саженцами, но точно помню, что в смерти скандалистки-плюща никакие убийства не фигурировали. Хотя, если поднять архивы…

— Это Боорин Гус. — Люпин закусил губу почти до крови. — Мамин напарник. Он… она… мы с Магнолией его только один раз видели, когда мама нас брала погулять. И она сказала, что… А потом пришла весть… И в гильдии сказали, что Боорин Гус преступил правила наемников, из-за него погиб караван и пропал груз. Из гильдии его исключили.

— М-да. — Я мрачно кивнул. — То есть прохвост и скотина — клейма ставить некуда. Джинн, мать твою ибн чем попало! Ты кому мою женщину отдал?! Кто орал, что у него только приличные клиенты? Где ты этого взял?! 

— Так ведь, достойнейший из достойнейших, я ж не по паспорту клиентов принимаю, — засуетился синий, теребя собранную в косу шевелюру. — По рекомендации…

— Будешь время тянуть — будут штрафные санкции. В размере десяти процентов от общего долга.

Угу, из синего стал голубеньким, скотина. Ничто не пугает джинна больше, чем материальные поощрения.