Крах диссидентки

Действительно, не успел Арсений и чаю выпить — столовая и буфет были уже закрыты, — как послышался энергичный стук в дверь.

— Прошу! — крикнул Арсений, уже догадавшись, кто идет: так стучал только Костя. — Заходите, Константин Петрович! Садитесь! Может, хотите чаю?

— Спасибо, выпил у министра кофе! — отказался Костя. — В субботу и воскресенье в ООН заседаний, слава богу, нет! Значит, завтра у нас первый день отдыха. Погода хорошая, а потому есть предложение поехать на дачу. Это недалеко, около сорока километров. Вы, должно быть, этого не знаете, так я вам скажу. Ну так как — записывать вас, поедете?

— Обязательно! — обрадовался Арсений, он как раз думал, чем ему заняться в выходные дни. — Что туда брать?

— Там есть все, что необходимо для отдыха, — сказал Костя. — Только оденьтесь попроще. Выезд в половине девятого. Вы поедете в Вадимовой машине. Хоть он и чересчур серьезный человек, но добрый и сообразительный. Язык, как вы заметили, знает с пятого на десятое, но — куда ни пошлешь, что ни поручишь — все сделает так, как надо. Ну, отдыхайте!

— Вы тоже поедете? — спросил Арсений, когда Костя уже выходил из комнаты.

— Нет, не смогу! — вместо того чтобы печально вздохнуть, весело засмеялся Костя. — У меня пока еще нет выходных! Спокойной ночи!

В первые дни пребывания здесь Арсений не ощущал скованности в обстановке, в какой приходилось жить и работать. Но к концу недели заметил ограниченность пространства: представительство — ООН. Там все время в помещении и тут — тоже. Выйти на улицу? Э нет, это не Киев! В Нью-Йорке, как только стемнеет, лучше дома сидеть. Гулять по улицам? Одному?

После встречи с Арсением Вита в ООН уже не появлялась. Не звонила и в представительство. Видишь, успокоилась, узнав о том, что ее больше всего волновало. А может быть, куда-нибудь уехала. Она тут идейно своя, может пользоваться благами. Были бы доллары, а она пока что, кажется, их имеет, только что вышел в свет роман «Диссидентка». Надо позвонить Алексею Васильевичу, напомнить, что он обещал дать Витин роман.

Когда Арсений вошел в канцелярию, секретарь, загадочно улыбаясь, подала ему большой конверт.

— Титаренко просил вам передать.

— Спасибо. — Арсений усмехнулся, он знал, что в конверте был роман «Диссидентка». — Не сказал, когда надо вернуть книгу?

— Нет, не сказал.

По тому, как загадочно улыбалась секретарша, Арсений понял, что она знает, какую книгу передал ему Титаренко. Должно быть, уже и полистала ее, ведь конверт не был заклеен. Стало почему-то неловко. Ни с кем не желая больше встречаться, поспешил в свою комнату, запер дверь, уселся в кресло и принялся листать роман. По объему — всего шесть листов — это, собственно, не роман, а повесть. Но в английской литературе все, что больше новеллы, называется романом, и потому такое обозначение жанра словно бы оправдано. Тираж пять тысяч. А как Вита возмущалась, когда ее книги издавали тиражом в тридцать тысяч. «Боятся правды в моих произведениях!» — говорила она. Тут, оказывается, тоже испугались Витиной правды или — вернее всего — издатели увидели, что роман не принесет прибыли. И угадали: книга эта залежалась на полках книжных магазинов. На внутренней стороне мягкой, лакированной обложки — Витин портрет. Ее автограф на английском языке. Вита дала фотографию, которую Арсений очень любил: красивое лицо светится игриво-лукавой улыбкой, глаза слегка прищурены, будто затем, чтобы слегка приглушить в них силу женских чар, которые они ярко излучают. Мысленно сравнил лицо Виты, виденное несколько дней тому назад, с лицом на фотографии. «Действительно, она прожила здесь не два года, а все двадцать лет», — подумал Арсений. Она сама это хорошо знает, потому и допытывалась: очень ли изменилась за это время. Под портретом коротенькое обращение к читателям Америки. Начинает его Вита на высокой ноте: «Этот роман — исповедь моей души!»