Кракен

Они замедлили шаг. Уже трижды обошли они высотный жилой дом, двигаясь вокруг неухоженной бетонной башни по замкнутой траектории, словно та была солнцем. Попадались прохожие, но никто не обращал на странных путников особого внимания.

— Он хочет провести нас туда, — сказал Билли, — но боится.

— Хорошо, ждите здесь, — возвестил Вати из пластиковой совы — пугала для птиц на крыше аптеки. — Я гляну, что да как.

Вати перенесся в уютно-крошечную пластмассовую Деву Марию на приборном щитке, затем на кладбище, в надгробного ангела, и осмотрелся сквозь его загаженные птицами глаза. Перепрыгивания к основанию башни — резкие рывки, — и вот Вати уже озирал здание из лошади на детской площадке.

В некоторых квартирах, как ощущал он, имелись фамильяры. Все состояли в профсоюзе. Двое участвовали в забастовке; третий — кто это? а, попугай — по-прежнему работал: ему отчего-то дали на это разрешение. Трое членов профсоюза были удивлены, почувствовав присутствие своего руководителя. Вати простерся наружу и на нижнем этаже нашел детскую куклу. У него заняло несколько мгновений, чтобы оглядеться из миниатюрной Барби, найти в соседней квартире терракотовую даму, снова перепрыгнуть, снова оглядеться и, не обнаружив ничего интересного, перейти в китайскую пастушку на каминной полке в еще одной квартире.

Он скользил из фигурки в фигурку. Мгновения осознания себя в статуэтках образовывали своего рода облако. Он пронзил этажи, переносясь из одной резной куколки в другую, — то были безвкусные древние сувениры, которые пялились, совокуплялись, ели, читали, спали, смеялись, сражались, были заняты человеческими мелочами, которые совершенно не интересовали Вати.

В трех этажах от крыши он развернул свое сознание в пластиковой фигуре капитана Кирка, почувствовав швы, оставшиеся от литейной формы, шарниры крошечных конечностей и грубо намалеванную форму Звездного флота. Затем Вати всмотрелся в разоренную квартиру. Не прошло и минуты, как он вернулся вниз, в сувенирного трубочиста со встроенным будильником. Безделушка стояла в витрине того магазина, рядом с которым переминались с ноги на ногу Билли и Дейн.

— Эй, — окликнул их Вати.

Эти часы, подумал Билли, орут так громко, что каждый, обладающий малейшей чувствительностью, все сразу поймет. Он уставился на Вати. А ведь совсем недавно я был парнем, который просто работал в музее.

— Третий этаж от крыши. Ступайте.

— Погоди, — сказал Дейн. — Он там? С ним все нормально?

— Лучше сам посмотри.

— Боже, — прошептал Билли, — какая вонь.

— Я предупреждал, — сказал Вати.

Дейн держал его в вытянутых руках, как оружие. Вати помещался в разодранной игрушке «Заряженная Ранга», которую они прихватили с собой.

Шторы были задернуты. Зловоние исходило от гниющей пищи, грязной одежды, немытых полов. Комнаты были забросаны плесневеющим мусором. Виднелись следы тараканов, мышей и крыс. Триббл всхлипывал. Это смехотворное существо выкарабкалось из пакета и то ли перекатилось, то ли перетекло в гостиную. Оттуда доносились какие-то звуки.

— Что, еще? — донесся взвинченный до предела голос. — Нет, не может быть, я же объяснил, или вы объяснили, вас всех больше нет, ведь так, то есть нас, правда? Триббл, Триббл? Ты ведь не можешь говорить, верно?

— Это он, — подтвердил Дейн, вытаскивая свой гарпунный пистолет. — Саймон.

— Боже, — вырвалось у Билли.

На всех горизонтальных поверхностях красовались штуковины, связанные со «Звездным путем»: модели «Энтерпрайза»; пластиковые Споки, еще более бесстрастные, чем персонаж в фильме. На стенах — клингонское оружие, на полках — пластиковые фазеры и коммуникаторы.

Когда они вошли в гостиную, на них уставился напоминающий привидение Саймон, который сидел на диване, держа Триббла. Лицо его, бледное и изможденное, покрывали струпья. Форма, такая же, как у героев сериала, была настолько грязной, что знак отличия выглядел пятном среди множества других.

— Думал, вы тоже из их числа, — сказал он.

Его окружали, опутывали, окольцовывали шепчущиеся фигуры, созданные из темного света: они то вплывали в пределы видимости, то исчезали, входили в его тело и выходили обратно, таяли, угасали. Фигуры кружили по комнате, ворчали и ухали, производили слабую лунатическую имитацию речи. Каждая из них выглядела в точности как Саймон. Каждая из них была им, и все смотрели на него с ненавистью.

— Что случилось, Саймон? — спросил Дейн и хлестнул рукой по воздуху, разгоняя тени, словно то были тучи мошкары или дурные запахи; фигуры не обратили на это внимания, продолжая свою жестокую осаду. — Что произошло?

— Он пропал, — сказал Вати. — Совсем пропал. — Возбужденный, он переносился из одной игрушки в другую, произнося по нескольку слов из каждой. — Представьте, каково… заниматься этим… все время… каждый день… и каждую ночь. Он пропал.

— Нам нужен экзорцист, — объяснил Дейн.