Край земли. Затерянный рай

Мичман что-то писал на доске, и, похоже, это был не один простой вопрос, а целая инструкция.

– После того, как он нас вывел из цунами, мне почему-то кажется, что возможно, – с надеждой в голосе произнес Вишневский.

– Слышь, Палыч, может, тебе уже пора памятник поставить?

– Давно пора, – отозвался Самсонов, что-то сосредоточенно пишущий на доске. – Но дизайн я сам подскажу. Памятник должен быть высотой с Ключевскую сопку. На входе в Авачинскую бухту поставите. И чтоб я одной ногой стоял на одном берегу пролива, а второй на другом. И одной рукой я придерживаю свое хозяйство, которым писаю в океан. Для этого надо продумать систему водопровода в памятнике. Другой рукой я показываю палец океану. И пусть следующее цунами знает, с кем оно тут будет иметь дело.

Жаров поморщился:

– Какой же ты все-таки больной придурок.

– Мда… ребятки. Я от вас капельку почтения никак не дождусь, хотя и спас ваши диктаторские задницы сегодня. А вы про памятник… Пустые обещания. Популизм, я бы даже сказал. Это же очевидно.

Он отшатнулся от школьной доски и внимательно посмотрел на то, что написал:

«Отсоедините воздушный патрубок шноркеля от дизеля. В него мы опустим вам шланг и подадим солярку. Отсоедините выхлопной патрубок шноркеля и подсоедините его к системе продувки балласта. Грищенко знает, как это делается и где отсоединять».

Подумав немного, мичман дописал в самом низу:

«А то я буду ломать вам руки и ноги».

– Зачем выхлопной патрубок соединять с системой продувки? – спросил Никита.

– Когда они запустят двигатель, компрессоры начнут качать воздух, но выхлопные газы в это время уже будут потихоньку выдавливать воду из балласта. Это поможет сэкономить время и топливо.

– Но у них там освещения нет. Как они в темноте все это сделают?

– В лодке по несколько масляных ламп на отсек. Больше чем нужно. Сейчас, когда они получают атмосферный воздух через шноркель, могут смело ими пользоваться, без риска сжечь остатки воздуха. Это не проблема и, думаю, они это уже знают.

– Вот с топливом проблемы, – вздохнул вдруг Жаров.

– То есть? – уставился на него Самсонов. – Хранилища ведь под землей. Цунами не могло их повредить.

– Оно их и не повредило. Но они завалены мусором и сорванными деревьями.

– Проклятье, так иди и дай команду, чтоб расчистили как можно скорее! Ты диктатор или кто?

– Хорошо. Сколько топлива надо, чтоб их достать?

Мичман задумчиво почесал нос.

– Думаю, тонны должно хватить, – ответил он после паузы.

– Так много?!

– Много? Андрей, там корабельный дизель. Та еще прожорливая тварюга. И скажи, чтоб принесли самый длинный шланг с сечением не больше пяти сантиметров.

– Пятьдесят метров хватит? На ферме такой есть.

– Вполне хватит.

– Хорошо. – Андрей кивнул и быстро удалился.

Мичман снова сложил ладони рупором и крикнул в сторону тральщика:

– Захар! Захар!!!

– Да! Лодку уже спускают!

– Я не про то! Хватайте ведра, канистры, бутылки и тащите с корабля соляру сюда! И поживее!

– Понял!

– Палыч, зачем тебе лодка с инструментами? – спросил Никита.

– Видишь вон ту хреновину на конце шноркеля?

– Да.

– Это система предохранительных клапанов. Чтоб через эту трубу в лодку вода не попадала и не затопила ее. Сейчас клапана нам только мешать будут. Я должен их демонтировать, чтоб можно было опустить внутрь шланг.

– Черт, Герман Павлович, что бы мы вообще без тебя сейчас делали?

– Персонально ты, Никита, кормил бы который час рыб где-нибудь в Тихом океане. Это же очевидно, – улыбнулся Самсонов. – Кстати. Вон в том цеху мы большой шлюп смолили на днях. Если его внутри цунами не разбило, надо его приволочь сюда. Это будет наша топливная емкость. Будем соляру прямо в корпус заливать и окунем туда шланг.

– А если просто двухсотлитровая бочка?

– Бочки мало. Надо постоянно подливать топливо, чтоб в шланг воздух не попадал, тогда мы быстро подадим в топливный бак лодки нужное количество солярки.

– А что насчет масла для двигателя?

– Масло там есть. Я еще весной работоспособность проверял и запускал тот движок. Топлива тогда заправили самую малость, только чтоб проверить, работает ли. Баки пустые. Но масло никуда не делось.

– Ну, хорошо, – кивнул Никита. – Пойду, разберусь насчет того шлюпа.

– Давай.

После того как Самсонов остался на причале один, он стер нижнюю надпись на доске и написал:

«Без паники, парни! Прорвемся!».

* * *