Край земли. Затерянный рай

– Зачем атаковать гражданский аэропорт? – нахмурился Квалья.

– Ядерная война подразумевает тотальное уничтожение, Антон, – вздохнул Михаил. – Если тебе вздумалось сбрасывать куда-то атомную бомбу, изволь позаботиться о том, чтобы там осталось как можно меньше людей, что возненавидят тебя до конца своих дней, а если повезет, передадут свою ненависть по наследству. К тому же это не совсем гражданский аэропорт. Сейчас покажу.

Машина взяла правее, и взору предстали открытые капониры. Стоянки самолетов. В капонирах виднелись обломки.

– Видите? Это Ил-38. Патрульные самолеты Тихоокеанского флота. С виду они были очень похожи на американский «Орион». Сейчас еще покажу.

Машина проехала по рулежной дорожке и приблизилась к взлетно-посадочным полосам. В одном месте у конца полосы находилось буквально кладбище самолетов.

– Здесь были МиГ-31. Сверхскоростные перехватчики. На Камчатке очень мало мест, где возможно строительство аэродромов. По этой причине аэропорт Елизово даже в мирное время был двойного назначения. Гражданского и военного. Ну а с наступлением войны любая взлетная полоса переходит под власть военного командования. В любой воюющей стране. Ты, Антон, прилетел уже поздно вечером. Было темно. Поэтому ты их не видел во время посадки.

– А я видела их, – вздохнула Оливия. – Хорошо помню. День был ясный. Солнечный.

– А вон в той стороне были стоянки верто… – Михаил вдруг замолчал, пристально глядя куда-то вдаль.

– Вертолетов? – спросил Квалья. – Эй, Миша, что ты там увидел?

– Сейчас, – буркнул Крашенинников, выжимая сцепление и переключая передачу. Машина помчалась по взлетной полосе, и как только обнаружилась бетонная дорожка, ведущая на соседнюю полосу, свернула туда.

– Как он уцелел?! – воскликнула Оливия.

Теперь все увидели, что привлекло внимание Крашенинникова. Посреди дальней взлетной полосы одиноко стоял МиГ-31. Никаких видимых повреждений на нем заметно не было. Разве что краска давно потускнела и облезла. И колеса шасси давно сдулись.

– Похоже, он прилетел сюда после того, как все случилось, – ответил Михаил.

Машина подъехала к перехватчику и остановилась. Обе кабины были открыты. Крашенинников осторожно припарковал машину вплотную к самолету, затем взобрался на крышу своего автомобиля, с нее на обтекатель воздухозаборника МиГ-31, а оттуда в кабину.

– Ты зачем туда полез?! – крикнула Собески. – А как же радиация?

– Этот самолет и эта полоса уже много лет под дождями и ветрами. Радиация, скорее всего, осталась в открытом грунте. Вокруг плохо растет трава и совсем не видно птиц, – отозвался Крашенинников.

Кабины пилота и штурмана-оператора были пусты. Очевидно, весь экипаж был жив и покинул самолет после приземления. В кресле штурмана-оператора лежал старый потрескавшийся офицерский планшет. Раскрыв его, Михаил убедился, что он был просто оставлен хозяином, поскольку карты и другая документация отсутствовали. Отсутствовал и компас. Остались лишь пара карандашей и листок бумаги в прозрачном кармане для карт. Крашенинников аккуратно извлек бумагу, и на развороте его встретил текст, написанный чьей-то торопливой рукой:

Усилием группы уничтожены:

«Спирит» – 1

«АВАКС» – 1

1 неопознанная цель.

Во время потери связи было известно, что экипаж Рыков – Логинов погиб. Перед потерей связи было сообщение об уничтожении группой Лебедева двух крылатых ракет, пущенных предположительно с подводной лодки. Рябов сообщал, что наблюдал таран нашего Ту-95 иностранным пассажирским лайнером. Национальную принадлежность пассажирского рейса установить не удалось. Рябов сказал, что будет уничтожать любые пассажирские самолеты теперь. Комэск запретил атаковать гражданских. После этого, похоже, Рябов оборвал связь. Спустя 9 минут связь пропала со всеми остальными.

Судя по тому, что мы увидели в Петропавловске и Елизово при заходе на посадку, – это конец. Абсолютный. Уходим искать наши семьи. Нашедшему это письмо – точка сбора «Качели-9». Командир – Лавриненко. Штурман – Гаджиев…

Вернув письмо в планшет, а планшет на кресло, Михаил спустился на бетонную полосу и еще раз осмотрелся.

– Ты чего такой мрачный? – спросила Оливия, вышедшая из машины. – Что ты там нашел? Останки людей?