Край собачьих следов

Другие Рыцари его примеру следовать не стали и спускались неторопливо, дабы Арок с Марком не отстали.

– Филипп! – позвал Кристофер.

– Да? – откликнулся Змей.

– Обойди город, узнай, где можно купить лошадей. Горностай, отправляйся за провизией. А мы пока поищем лекаря и место, где остановиться.

– Где мы встретимся? – спросил Рикки.

– Здесь есть площадь, будем ждать друг друга там, все понятно?

– Да, мы быстро справимся!

Пока остальные распределяли обязанности и решали, что будут делать, Вирт успел договориться с одной пожилой женщиной, встреченной им по дороге, о ночлеге и теперь, довольно улыбаясь, с гордым видом подъезжал к товарищам.

– Ну ты орел! – похвалил его Кристофер.

– Кто бы говорил, – усмехнулся Вирт.

Они разместились на втором этаже каменного домика, явно видавшего лучшие времена, но все еще крепкого. Хозяйка выделила две комнатки, в которых они едва могли разместиться, но все же это было лучше, чем ничего.

Марка положили на старую скрипящую кушетку. Арок попросил у женщины корыто горячей воды и занялся ногой раненого. Эри, несмотря на протесты, заперли в другой комнате и оставили одну.

– Эй! – она раздосадовано пнула дверь ногой.

– Слушай, Крис, ты думаешь, это обязательно? – услышала она, как вступился за нее Вирт.

– Мы не в лесу, Сокол, здесь есть куда бежать, – сказал Орел таким тоном, что сразу стало понятно, на этом разговор закончен.

– Да некуда мне бежать! – крикнула она из-за двери и, так и не дождавшись ответа, села на кровать, обхватив колени руками. Неужели после всего они ей так и не верят и ждут какой-нибудь подлости?

– Ладно, – сказала вслух Эри и легла на спину. – Ну вас…

В конце концов, просто лежать здесь, на мягкой кровати, уже хорошо. И на том спасибо. Она недовольно поморщила лоб, но пообещала себе больше о глупых Рыцарях не думать. Она мало спала ночью, с дороги клонило в сон. Никто рядом не лежал, и на этот раз одиночество означало больше места. На этой светлой мысли она и задремала.

***

Дверь протяжно заскрипела, послышались шаги. Эри неохотно открыла один глаз и посмотрела на Рикки, стоявшего посреди комнаты с подносом.

– Я тебе ужин принес.

– Лучше бы выпустили меня, – фыркнула она.

– Ты сама понимаешь, что нельзя, – он поставил поднос на столик у изголовья. – До Рованы еще далеко. Так что не капризничай.

– Это я-то? – она резко повернулась. – Знаешь, кто капризничает? Богатые и благородные или такие, как ты.

– Это какие? – спросил он с интересом.

– Которые были никем и оказались у власти.

Она вскинула подбородок.

– Мне повезло, – согласился Рикки. – Но если бы ты не ушла из Шадер, мы бы здесь не оказались.

Эри изменилась в лице и, мысленно пометавшись, воскликнула с горячностью:

– А не надо было меня гнать!

– Никто тебя не гнал, – продолжил Рикки хмуро.

– Ага, но житья бы все равно не дали, – она отодвинулась к стене и, понизив голос, добавила: – Кроме Анжелы у меня никого не было. А ты предал.

Эри отвернулась, чтобы он не увидел, как она до сих пор об этом переживает. Рикки помолчал, глядя в окно, но затем снова заговорил.

– Ты ошибаешься, думая, что одна такая несчастная. Эти ребята знают, что значит остаться одним на целом свете. У Криса вырезали семью, когда он был ребенком. Вирт бродяжничал на улицах, кто знает, сколько. Марк остался сиротой в двенадцать лет, Андрей вообще в пять. Разница между ними и тобой в том, что они эти лишения превратили в силу, а ты носишься со своим одиночеством так, словно мир тебе теперь что-то должен.

– Не тебе судить, – парировала Эри, – сам ты жил под крылом у отца Дианы, к тебе относились как к родному.

– Я хочу сказать, – Рикки вздохнул, – что нельзя всю жизнь вспоминать о том, что было. Надо жить дальше.

– Замечательный совет! – она усмехнулась. – Особенно в моем положении.

– Да-да, – не отступался он. – Ну и что с того, что ты взаперти? Ребята к тебе относятся хорошо. На твоем месте я был бы благодарен им и судьбе за то, что жива. И не ждал, что кто-то большой, сильный и добрый прилетит и спасет тебя.

– Ты правда думаешь, что я на это надеюсь? – она подняла глаза.

На лице Рикки отразилась жалость, и Эри почувствовала, как вся наливается гневом. Да кто он такой?

– И не смей никогда, слышишь, никогда так на меня смотреть! – не выдержала она. – Не тебе меня жалеть, понял? – она схватила маленькую подушку и запустила в него.

Рикки ловко увернулся.

– Правильно, другим нельзя, а себе можно, – скороговоркой выпалил он и поспешно скрылся за дверью.

Эри едва не зарычала ему вслед.

Зачем он пришел? Снова разбередить только начавшие заживать раны? Он издевается над ней, смеется, жалеет, обвиняет. А кто дал ему такое право? И зачем только она поддалась тогда в тюрьме и рассказала о своих злоключениях? Теперь будет припоминать и переворачивать ее же слова с ног на голову.

«Пожалуй, это даже хуже, чем бросаться камнями, – заключила она. – Но ничего, я не позволю. Надо успокоиться. А то что я разволновалась? И главное, из-за кого? Да пусть говорит, что хочет!»

Она встала и с самым решительным видом принялась есть.

– Чего они там кричали? – спросил в соседней комнате Кристофер у Вирта.