Край неба

– Спасибо, – не заставил себя дальше уговаривать я и цапнул подарок с его зеленоватой ладони. – Только ты мне объясни все же, чем этот перстенек так хорош? Просто чтобы понимать. Он волшебный, что ли?

Вслед за последней фразой воображение само по себе нарисовало картину, в которой три забавных коротышки на пне, те, которых я с детства помнил по еще советскому мультфильму, спрашивают у меня: «Что. Новый хозяин. Надо».

В принципе – почему нет? Чем я хуже Ваньки из слободки? Правда, кошака с собакой у меня нет, но на их место можно Родьку с Антипом определить. И песни я петь умею. Хреново – но умею же!

– Не бывает таких на свете, – моментально развеял мои мечты Карпыч. – Если только в сказках. А так – нет. Яд, бывало, в них под камень клали, чтобы после кому в кубок сыпануть – такое случалось. Еще, случалось, ведуны бабам лалы, что в перстне, заговаривали на жизнь лю́бого своего, главное, чтобы тот его ей сам подарил. Покуда камень ярок – жив молодец, как поблек – все, нет, стало быть, дролюшки на этом свете.

– О как, – проникся я.

– Ага, – кивнул водяник. – Этот как раз из таких. Витязь Бранимир, когда с хазарами биться уезжал, суженой своей его подарил, а терем ее как раз на моей реке стоял. Она тогда куда ширше да длиннее была, не то что теперь, да и обитал я в верховьях, далеко отсюда. Под моей рукой, ведьмак, тогда не только русалки да щуки хаживали, а и другие речные, вот так-то! Я только глазом моргнул – они уже устремились.

– Все течет, все изменяется, – поддакнул я, заинтересовавшись воспоминаниями Карпыча. – И никому дела нет до того, сколько ты трудов положил на то, чтобы все было как надо.

– Вот-вот, – невесело прокряхтел водяник. – Так о чем я? А! Бранимира, стало быть, хазары посекли, Верба, жена его, про то проведала, да с обрыва в воду и кинулась. Не восхотела жить без него, немил ей свет стал. Кабы детки были – еще бы ничего, но они, вишь ты, их не прижили.

– Грустная история.

– Я душу ее не тронул, она сразу куда надо отправилась, – продолжил речной Хозяин. – С Вещим князем спор затевать – радость невелика, с ним лучше в мире быть. Я же знал, что он, как вернется в стольный град, непременно ко мне придет за ее телом, чтобы, значит, супружники вместе и после смерти оставались. В песке берег, раков да рыб к нему не пускал.

– С Вещим князем? – переспросил я. – В смысле – с Олегом?

– Ну а каким еще? – удивился Карпыч. – Или ты других знаешь? С ним. Бранимир ближником ему приходился. Не гридь обычный, а старший дружинник, золотом опоясанный, по десницу от князя и на пиру, и на битву стоящий.

– Или сидящий, – на автомате заметил я, глядя на вещицу, которой, как оказалось, лет столько, что с ума можно сойти. – Если на пиру.

– Ну да, – кивнул водяник. – Сразу ясно было, что Олег за телом этой дурехи придет. Всякое Вещий князь творил – и доброе, и злое, но о тех, кто с его именем в бой шел, не забывал никогда, даже если те уже мертвы. Так и получилось. Как только он по возврате домой проведал, что Верба в реку прыгнула, сразу ко мне пожаловал, тело ее потребовал. Его я ему отдал, а вот перстень – нет. Он в руке зажат был, как Верба утопла, из нее и выпал. Я и сам про то не знал, мне сильно позже его одна русалка притащила. Так с тех пор его и хранил, а нынче вот решил тебе отдать. Бранимир был ведьмак, и ты ведьмак, стало быть, по праву он твой.

Нет, сдается мне, я вовсе не Ванька из слободки, а герой другой сказки из далекого и безмятежного детства, той, в которой деревянный человечек получил некий золотой предмет в почти аналогичной ситуации. В смысле – прямо в водоеме от местной жительницы. Ну да, потом он удачно его использовал и сорвал банк, но то ведь сказка. А я-то в настоящей жизни, у нас тут все проще и страшнее одновременно.

Но будь я хоть трижды Буратино, эту штучку я никому не отдам, никакому Карабасу. Она мне самому нужна. Пока не знаю зачем, но чую, что это так.

А еще думается мне, что не все так просто. Вот только что «не все»?

– Скажи, Карпыч, мне что-то еще в этой связи нужно знать? – решил не ходить вокруг да около я и показал речному Хозяину перстень. – Может, за этой штучкой какой-то следок с тех, старых времен, тянется или бывшая владелица с того света может мне за него неприятность какую устроить?

– Мне ничего такое неведомо, – булькнул водяник, по самый подбородок погрузившись в воду. – Разве только вот… От тех, первых дружинников Олега, почитай, ничего и не осталось. Даже имена их время стерло, что говорить о мечах или вон перстнях. Так что ты особо его никому не показывал бы, от греха. Мало ли кто глаз на эту вещицу положит и что потом учудит? Может, золотом манить станет, а может, и кистенем махнет, когда ты к нему спиной повернешься. Люди разные встречаются, нелюди тоже, к каждому в голову да душу не залезешь, что там творится, не посмотришь.