Край неба

Самое забавное, что я за то, как все пройдет сегодня с Бэллой, переживал сильнее, чем за то, что случится сегодня вечером непосредственно со мной. Почему? Да сам не знаю. По идее, мне относительно собственного будущего надо сейчас на жестком нервяке находиться, а не дергаться из-за девчонки, с которой всего лишь несколько раз разговаривал. Однако же почему-то все выходит ровно наоборот. И дело, как мне думается, не в том, сколько сил и нервов я положил на то, чтобы вытащить ее с того света, а в чем-то другом. Правда, точно не знаю, в чем именно. Может, в том, что хоть кто-то, умри я нынче, добрым словом меня вспомнит? Скажет, что я был не самый плохой человек? А то и цветочки на могилку принесет. Ну, если таковая у меня вообще будет, разумеется.

– Время. – Петр Францевич протянул мне салфетку. – Помнишь, что делать?

– Помню. Челюсть держать.

– Вот и держи! Та-а-ак-с, начали.

По сути, момент истины. Если Бэлла и после третьей дозы зелья не проснется, то мы уходим в зону непоняток. Ворожеям-то претензию не выкатишь, они обещанное выполнили. Жива девка? Жива. Дышит? Дышит. А что спит без просыпу, так это не их печаль, может, она и до того ухом придавить мастерица была. Какие тут дальше разговоры могут быть?

Кстати, как вариант – а они изначально в зелье сонный компонент добавить могли. С той целью, чтобы сначала мне все вышеизложенное выдать, а после добавить: «Хочешь разбудить – ускорься с поливом зеленых насаждений в Нави».

А что? Запросто. Тетки – ворожеи сильно хитрые, может, даже половчее Марфы Петровны.

Зелье переместилось внутрь Бэллы, секундой позже она издала горловой звук, по телу прошла судорога.

– В прошлый раз такого не было, – тревожно произнес Вагнер, придерживая пациентку за плечи. – Саша?

Что «Саша»? А то я сам не помню.

В этот момент произошло сразу несколько событий – Бэлла резко выдохнула воздух и открыла глаза, а серая тварь на ее шее, что и без того была еле различима, исчезла вовсе, так, будто ее не существовало.

Не надули, выходит, ворожеи, зря на них грешил. Но и мне, получается, надо теперь их доверие оправдать. Пусть не сразу, не бегом, но непременно. Может, мои слова по нашим веселым временам прозвучат и наивно, но за добро надо платить добром. Даже если это изначально предусмотрено договором.

– Не болит, – удивленно сообщила нам девушка. – Совсем не болит. Нигде.

– Так и должно быть, – заверил ее я. – Вон Петр Францевич не даст соврать. А что ты хотела? Инновационные способы лечения, местами вовсе экспериментальные. Да, доктор?

– Совершенно верно, – подтвердил Вагнер, взяв руку своей пациентки и считая ее пульс. – Фантастические методы, скажу я вам. За гранью разумного понимания.

– Я снова ноги чувствую, – удивленно распахнула глаза Бэлла. – Нет, правда. И встать на них, наверное, смогу! Сама!

– Куда-куда? – тут же осек ее Вагнер. – Вставать она собралась! Сначала анализы, на МРТ съездим…

– Да пусть встанет, – возразил я ему. – А что такого? Психологически оно на пользу пойдет.

– Саша! – возмутился Петр Францевич. – Все понимаю, но главврач тут пока я!

Пока мы спорили, девушка поерзала на койке, после привстала и спустила тоненькие, как спички, ноги на пол.

– Молодец, – подбодрил ее я, а после подставил плечо. – Цепляйся за меня и вставай! Давай-давай!

– Стою! – В голосе Бэллы было столько счастья, что я даже чуть растрогался. – Сама! Без костылей!

– Это что! – Я положил руку на ее талию. – Да ты к концу лета куда-нибудь на моря уже махнешь, загорать и купаться.

– Какие моря, о чем ты? – пробормотала сестра Ряжской, осторожно делая шаг за шагом.

– Синие и теплые, – пояснил я. – А что такого? Еще недельку, наверное, тебя на диетах подержат, будешь всякую траву да бульоны есть, а после начинай нормально питаться. Как окрепнешь – дуй в тренажерку, она тут есть, я знаю, мышцы в порядок приведешь более-менее, а то вон они у тебя как кисель. Пробежки утром и вечером, это тоже полезно. И все, в августе – к веселой волне.

– Если только вместе, – ответила мне Бэлла. – Просто, боюсь, мне одной страшно будет пока куда-то ехать. А с тобой – нет.

– Только оклемалась и уже клинья бьет! – возмутилась Жанна. – А если Сашка чей-то? Если у него женщина любимая есть?

– На себя намекаешь? – поддел ее Толик.

– Тьфу, дурак! – Жанна сложила руки на груди и демонстративно уставилась в окно.

– Ничего такого обещать пока не могу, – мягко ответил я Бэлле. – До августа много воды утечет.

– Меня устраивает формулировка «пока», – девушка потихоньку-помаленьку добралась до двери палаты и распахнула ее, – это лучше, чем «извини, но нет». Так остается надежда. А где Оля?

– Походила немного – и хватит, – велел девушке Вагнер, а после рявкнул на медсестер: – Чего стоим? Куда смотрим? Кресло пациентке прикатите!

– Нет, – тихо, но очень твердо возразила ему Бэлла. – Никакого кресла! Не сяду в него больше! Лучше… Лучше никак, чем в нем!