Край, куда не дойдёшь, не доедешь

— Да прогулялся я сегодня ночью к лесу, — объяснил Никлас. — Не спалось мне. Иду, луна светит, и вдруг вижу на просеке пегую лошадь — не та ли это самая, что не спросясь увезла тебя из Ломенваля, а, Гаспар? Верно, она давно убежала от хозяев.

Гаспар вспомнил, как они с Жеромом и Людовиком заблудились ночью в лесу, — им тогда послышался далекий стук копыт.

— Красивая лошадь, — задумчиво сказал Гаспар, — но совсем дикая. Никогда нам ее не взнуздать.

Они еще поговорили о лошадях и рано позавтракали в это утро. Сегодня Гаспару предстояло расстаться с друзьями и вернуться в Ломенваль.

Накануне он предупредил их, что отправится сразу после обеда. В дорогу его собирали молча. Когда все поели, Никлас дал мальчику сумку с кое-какой провизией и немного денег. Людовик и Жером подарили ему на память несколько листочков с песнями.

— Границу пересечешь лесом, — напутствовал мальчика Никлас. — Мы проводим тебя до развилки, я теперь знаю там все тропки. Одна ведет к замку, а другая выходит к Маасу близ Вирё. Там сядешь на поезд. Один парень из Трента показал мне эту развилку — ее легко узнать по большой березе. Будь осторожен. Таможенники несут дозор на косогоре, что спускается в долину. Как выйдешь на косогор, сворачивай в лес и иди напрямик. Вообще-то если тебя и задержат, все равно ничего не сделают, разве что отправят к тете в Ломенваль, а тебе только того и надо.

Никлас и мальчики проводили Гаспара до развилки — до нее было полчаса ходу. Они провожали бы его и дальше, но Гаспар сказал, что хочет идти один. Друзья простились.

— Будет еще несколько развилок, — предупредил Никлас, — но парень из Трента говорил, что надо идти все время прямо и только в ельнике взять влево.

Гаспар дважды оборачивался и махал друзьям рукой, но скоро густая листва скрыла их. Он шагал еще минуты две, потом остановился. У него из головы не шло, что вторая тропа вела к замку, и он никак не мог заставить себя уйти от развилки.

Мальчик присел на траву, чтобы поразмыслить. Перед глазами у него стоял маленький светловолосый дикарь, которого он встретил в тот памятный вечер в Ломенвале, — отчаянный, непокорный, исполненный желания во что бы то ни стало обрести свою семью и свой родной край. Но сегодняшняя Элен была уже иной. Да, она нашла край своего детства, картину, запечатлевшуюся в ее памяти, и не без основания надеялась очень скоро услышать о мамочке Женни — но все же что-то тут было не так. Именно мамочки Женни не хватало в этой идиллии, и если Элен в самом деле хотела встретить ее в этом мире, то, казалось, лучше было бы ей отправиться пешком на край света и познать тяжкую нужду и лишения, чем оставаться в замке г-на Резидора.

Гаспар совсем запутался в своих мыслях. Он не мог ни на что решиться. Как бы то ни было, при всех чудачествах Эммануэля Резидора Элен впервые получила достоверные сведения и правильно сделала, что поверила им; хорошо и то, что она сохранит добрые отношения с г-ном Драпером.

— Все хорошо, все хорошо, — твердил себе Гаспар.

И все же, и все же, несмотря ни на что, не мог он уйти, не увидев еще хотя бы раз лицо, волосы, глаза Элен. Он вернулся к развилке. Никлас и мальчики уже ушли. Гаспар долго прислушивался к лесным шорохам. Не было слышно даже голосов его друзей. Поколебавшись еще немного, он свернул на тропинку, ведущую к замку, и шел по ней добрых два часа.

Тропинка терялась в зарослях акаций — оттуда Гаспар с Жеромом и Людовиком еле выбрались в свою первую ночную вылазку. Как и в тот раз, мальчик пробрался в парк через дыру в ограде, но не свернул к ручью, а пошел вдоль стены в противоположном направлении до облупившейся калитки, от которой начиналась дорожка, едва заметная среди колючих кустов ежевики. Эта дорожка привела его к задней стене замка.

Как мы уже говорили, замок с этой стороны казался нежилым. По водосточной трубе Гаспар добрался до круглого оконца с выбитым стеклом на втором этаже. Он протиснулся в узкое отверстие, и тут ему повезло: руки сразу нащупали перила деревянной лестницы, и мальчик спрыгнул на ступеньки, не наделав шуму. Постоял немного, чтобы убедиться, что никто его не услышал, и спустился вниз.