Край глаза

Когда Якову исполнилось четырнадцать лет, одна из девочек на перемене поманила его за угол, сказала ему, что у него красивые глаза, поцеловала в губы и со смехом убежала. Пораженный Яков пришел в тот день домой, как в мир чуждый и враждебный. Через год у него была подружка, о которой он побоялся расказать родным. Он покуривал с друзьями в закоулках, а на днях рождения пробовал принесенные под полой пиво и дешевое вино. Закончив в школу, он не знал, чем именно будет заниматься, и решил пойти в училище, пока не придумает себе дело на всю жизнь. На одном из студенческих сабантуев он проиграл в карты и вынужден был подставить кудрявую голову под бритву. Приятель ПТУ-шник подбрил ему виски и взбил высокий чуб. По дороге домой Яков запаниковал было и натянул на голову капюшон, но потом подумал, что все равно новой прически не утаишь. Он вошел в дом с поднятой головой. В тот вечер, отец сказал ему, что у него теперь только один сын. Якову уже исполнилось восемнадцать, и он с маленьким чемоданчиком, который ему успела собрать ревущая мать, поехал на автобусе в аэропорт.

Нет, лететь ему было некуда и не на что. Но там он пошел в ресторан и потребовал заведующего. К нему вышла полная женщина лет сорока, которой он наплел, что опоздал на рейс, денег у него нет, но за скромный ужин он ей перемоет всю посуду и полы. Она сначала возмутилась, потом вспомнила, что у неё сегодня заболели и не пришли двое кухонных работников, а её сын-оболтус, такого сроду бы никому бы не предложил. Она сказала, чтобы он погулял и вернулся через четыре часа, коли не шутит.

Яков нашел себе местечко в зале ожидания, откуда его никто не мог выгнать в любое время суток. Он выглядел как неудачник-пассажир. Здесь было сухо и довольно тепло. Туалет доступен, вода в кране — тоже. Главное не намозолить глаза работникам аэропорта. Обещание в ресторане он выполнил, за что получил порцию фрикаделек с рисом и подливой, стакан клюквенного киселя и коржик.

Ночь он тоже провел в зале. Выспаться не получилось, несмотря на поутихший шум. Когда он в очередной раз встал и сделал несколько приседаний, чтобы размять затекшее тело, с ним заговорил сидящий в двух метрах мужик в плаще.

— Куда летим, парень?

— Куда надо, туда и летим, — беззлобно ответил Яков, не прекращая упражнения.

— Хех! — усмехнулся мужик. — Я вот тоже когда-то так… только у меня даже чемодана не было. Был узел из одеяла и термос. Студент или призывник?

— Я еще не решил. Это как осенит…

— Импровизатор, стало-быть, — Мужик встал и потянулся, потому что невнятный голос, прозвенел на весь зал, объявляя посадку на какой-то там рейс.

— Слыхал? Это мой. Ну, удачи тебе, импровизатор. Может быть, сымпровизируешь что-нибудь толковое в своей жизни. Ты главное не путай ипровизацию с плагиатом. Английский знаешь? На вот, скоротай время. Я уже прочитал.

Он вынул из кармана плаща и шлёпнул на дерматиновую лавочку какую-то толстую книжку без обложки, подхватил большой черный футляр, и ушел, не оглядываясь. Яков не сразу взял в руки книгу. Но когда он понял, что уснуть все равно не получится, он принялся читать. Она была написана несложным английским языком, как-будто её писал американский или британский эмигрант. Он тогда не совсем понял про импровизацию и плагиат. Он и сам не знал, почему эти слова застряли в его голове, но вспомнил он их только через много лет. А той ночью он и не заметил, как наступило утро, одним духом прочитав почти треть того романа.

— А как называлась, книжка-то? — спросил Эрик.

— Не знаю. И автора не знаю. Там не только обложка, но и несколько первых страниц были оторваны. Но другой такой я никогда не читал. Сколько раз потом собирался найти оригинал, да так и не взялся за дело. Но в тот день она меня здорово вдохновила.

Яков пешком навсегда ушел из родного города, километров за сорок, и в пригородной деревне нанялся рубить старухам дрова, носить воду, чинить заборы и сараи. Его там пожалели, приютили сердобольные тетки, и неплохо кормили. Он так старался, что ему стали приплачивать рублем, но к июню он едва наскрёб на билет в плацкартном. Сельский учитель отдал ему свои старые вещи, в которых он, когда подошел срок, уехал подавать документы в МАРХИ.

Закончил он институт со скандалом. По всем предметам у него были отличные успехи, а вот собственный выпускной архитектурный проэект создал огромный конфликт между членами комиссии и преподавателями с большими степенями. Технически там не к чему было придраться, а вот внешний вид слишком отличался от традиционных стилей того времени. К нему невозможно было приделать ни рельефного герба, ни гипсовых статуй.

— Смешно, но теперь подобные здания возводятся по всей стране. Видимо, я немного опередил свое время, вздохнул Дядьяша.