Крадущие совесть

Дали разрешение. И, кажется, никто потом не жалел об этом. Ибо в материале своем через человеческие судьбы рассказал я не только о чудодействии советских врачей-глазников, не только об исцелении сибирских пенсионеров, но и поведал о советском образе жизни, исподволь и без громких фраз. На пути к врачеванию, которое за рубежом оценивается в большие тысячи долларов, моим героям встретилось много добрых, щедрых сердцем людей – проводники поезда, незнакомые сибирякам москвичи, взявшие их с вокзала на квартиру, само собой разумеется, медицинские работники и т. д. Но чудо прозрения жителей дальней деревни стало возможным прежде всего благодаря незримому присутствию в этой истории главного лица – нашего государства. Государства, на знамени которого начертаны такие привычные для нас слова: все во имя человека, на благо человека.

Пропаганда наших завоеваний советского образа жизни – удел, понятно, не только положительных материалов. Нравственно здоровому обществу строгая, но справедливая критика лишь помогает. Совесть – хранительница наша. Как никто, контролирует она действия человека, подымает оступившегося, не дает упасть прямо идущему. Помню, поинтересовался я у доярки их совхоза «Дружба», что в Липецкой области, Раисы Николаевны Лапиной, почему это она старается все время работать как можно лучше?

– А какой вы номер ботинок носите? – спросила она в ответ.

– Сорок второй! А что?

– Почему же не сорок первый или сороковой?

– Так ноги будет жать, – рассмеялся.

– Вот и в работе так, – сказала Раиса Николаевна, – недобросовестно выполненное дело – все равно что обувь не по размеру. Жмет, на совесть давит.

Не скрою, слова эти так поразили меня, что после, когдаприш лось мне писать о качестве работы, о моральном аспекте этой проблемы, я незамедлительно привел их.

Надо сказать, что трудовой народ наш и, в частности, современный крестьянин, очень толков. И душевен. Мне порой кажется, что все эти бывшие и настоящие разговоры, на Западе ли, где-либо в другом месте, о русской душе, о его загадке возникали и возникают не зря. И разгадать эту загадку не могут наши недруги, думается, потому, наверное, что много ее души-то. И она гармонична. Ее трудно разложить на составные части – как поэзию, как музыку.

– Вы послушайте как-нибудь приятеля моего Николая Лыфенко, – говорил мне Герой Социалистического Труда донецкий хлебороб В.А.Латарцев, – как он говорит о кукурузе своей! Словно поэму читает.

– Насущный хлеб и красота жизни – из одних и тех же рук исходят. – Это уже слова другого человека – директора вологодского совхоза О.Н.Потехина.

– Люди труда – поэты. Поверьте, каждый труженик – человек богатой души. Неужели вы этого не замечали? Лучшие годы мои – это годы работы, и мои лучшие стихи – того времени. Сейчас открою тетради – записи тех лет, – это выдержка из беседы с беззаветнейшей работницей, рядовым хлеборобом, Героем Социалистического Труда Марией Михайловной Губиной, у которой поэтическое восприятие окружающего мира, казалось, зрело наперекор лишениям и невзгодам. И подобных примеров привести можно массу, и все они будут подтверждением той мысли, что у крестьян – представителей древнейших человеческих профессий на земле, сердце и ум выступают всегда заодно. Потому-то они и любят задушевную, доверительную беседу, по натуре своей они доверчивы и податливы, но не приемлют фальши и заума.

Многое теперь решает машины это так. Но любая машина заработает лучше, если будет управлять ею человек, у которого теплится в сердце доброе начало, а у крестьянина – зов родной земли. Крестьянство должно быть потомственным. И хоть говорят, что в крестьянских семьях предков своих дальше второго колена не помнят, зато закваску их сохраняют долго. И нам, журналистам, надо учитывать это в своей работе.

Тот же Латарцев, толкуя о поэзии труда своего друга Лыфенко, говорил, что поэзию эту может почувствовать лишь тот, кто любит и понимает работу земледельца. Для иного человека, быть может, Николай интересным и не покажется. И пройдет этот иной, не заметив в кукурузоводе ни беззаветного труженика, ни богатейшей души человека. «А я мечтаю, – добавил Владимир Андреевич, – чтобы мои сыновья любили его и таких как он, пони мали их с полуслова. Будет такое – станут они хлеборобами, людьми настоящими, уважаемыми».

Вот так-то! Чтобы не пройти мимо героя своего, надо нрав ственно слышать его, а по уровню своего политического, обществен ного, гражданского самосознания хотя бы сравняться с ним.