Козий Бог (СИ)

- Я давно не был в лесу. Сегодня первый раз.

Маша грустно опустила глаза. А Паша продолжил:

- Но я помню, как красивы луговые цветы, как тянутся от земли ромашки, помню, что твои глаза такого же цвета, как начавший увядать куст смородины.

Маша посмотрела на него и улыбнулась.

- Я его боюсь, - произнесла Маша. - Всю жизнь боялась, оттого сюда так долго и не возвращалась. Пока мне не стало тошно в столице, да, до тошноты мерзко, вот я сюда и сбежала. А как сбежала, так он мне в первую же ночь и приснился, всё смотрел на меня. И каждую ночь теперь снится. И сегодня будет сниться.

- Сегодня он не будет тебе сниться, - ответил Паша. - Я не разрешаю ему больше приходить в твои сны.

Провести рукой по волосам, отбросить их с лица, встретиться со смущённым взглядом, прижать к себе, почувствовать, как бьётся чужое сердце. Вдохнуть запах другого тела. Она даже пахнет смородиной, чёрной.

- Больше никогда не бойся, - прошептать на ухо, - никогда не бойся.

Прикоснуться к губам, губы влажные после чая и со вкусом чуть кисловатым; упасть на тёплый плед; пол жёсткий и даже плед не делает его мягче. В печи трещат поленья, подложить бы ещё, ночи холодные, а стены тонкие. Но вместо этого Маша сбрасывает одежду, и ждёт, пока Паша справится с тугой застёжкой ремня.

У Маши кожа белая, только лицо и кисти рук загорели, а на ступнях отпечатался рисунок босоножек. Шрам от аппендицита, и чёрная рогатая отметина на плече. У каждого, кого коснулся Козий Бог, рогатая отметина. Замереть на секунду. Притянуть её к себе. Рогатая отметина очень холодна, если к ней прикоснуться, а сама Маша тёплая.

Маша красивая и хрупкая, как Безликова - нет! Отогнать этот призрак! Она всё равно не вернётся. Маша красивая и хрупкая, даже странно, что смогла поднять тяжёлое ружьё. Взгляд у неё больше не смущённый. Теперь ей как будто весело.

Воздух в комнате словно накаляется.

Дышат тяжело, прикосновения сначала нежны, затем резки, словно это последняя ночь на Земле, а дальше - пустота, и надо успеть схватить, урвать как можно больше, жаднее и быстрее.

Печка прогрела почти, огонь больше не трещал, от стен вновь потихоньку повеяло холодом.

Паша нехотя поднялся, пошуршал кочергой, подбросил поленья в печку, закрыл дверцу, подправил отдушину. Маша уже спала на пледе, положив голову на локоть, ноги согнуты в коленях и прижаты к животу. И её белое тело казалось хрупким и беззащитным. На шее - оберег, мешочек с травами.

"Если бы Козий Бог захотел её убить, то это был бы идеальный момент. Но это ведь только детская страшилка. Нет никакого Козьего Бога. Это всё баба Таня нам в детстве головы запудрила. Вот нам тогда и привиделся Козий Бог. Не было никого, кроме человека с охотничьим ножом. Да, я же сегодня читал отчёт, охотничий нож и перелом шеи. Теперь маньяк, наверное, состарился. Странно, что столько лет ждал".

Паша повесил одежду на стул. Нашёл в комнате тяжёлое тёплое одеяло, лёг рядом, укрыв обоих. Обнял Машу. До зари ещё было время.

Утром майор сказал, что ему нужно в город.

- Кое-какие формальности уладить. А потом мы его выследим.

- Мы его не выследим. Это он нас выследит, - вслед пробубнила Маша. - Эти места больше никто не охраняет. Их всегда охранял Афанасий Петрович, а теперь он уехал. Вот Козий Бог и вернулся. Мы тут одни.

А майор уже шёл по дороге, низко наклонив голову. На участках шевелились рано проснувшиеся дачники, ставили самовары во дворе. Майор надеялся, что никто не заметил, откуда он вышел в такую рань. В город ехал на автобусе. И смотря в окно, так и не увидел автомобиля, брошенного ночью на обочине.

***

Днём Маша обнаружила, что молоко неожиданно скисло. Из бутылок шёл тошнотворный запах.

"Может, Олег Борисович по ошибке мне какой закваски дал?"

И Маша отправилась к Капитанову в зверосовхоз.

Олег Борисович долго извинялся и налил в бидоны свежего молока.

- Прямо из-под козы!

Маша забрала молоко, сыр, поболтала с Михой, который песцов разводил, узнала, что ночью лиса загрызла одного и утащила, только кровавые следы остались. Распрощалась и двинулась домой.

На бетонке, как обычно, путь Маше преградили козы. И в голове зазвучали слова бабы Тани, старой сморщенной, как мопс, старушки, которая поймав девочку за локоть, прошептала: "Не ходи ты, Маша, к козам, они тебя забодают и в царство своё утащат". "Да разве они страшные? У них такая шёрстка беленькая, - возразила Маша, но баба Таня только подзатыльник ей дала.

"Шёрстка-то, может, и белая, а рожища ты их видела? Они тебя этими рогами боднут, пометят и заколдуют. И ночью, когда ты будешь из пруда холодную водицу пить, за тобой явится Козий Бог".

"А что он сделает?"

"А он закончит колдовство! Если ты его испугаешься, то он заберёт твою душу. И в твоей жизни уже не будет ничего: ни радости, ни горя, ни тоски. Ты ничего не будешь чувствовать".

"А разве это страшно?"

"Страшно, Машенька, потому что ничего не чувствовать - означает умереть. Ты знаешь, что такое смерть?"