Козел отпущения

Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты – Христос, Сын Бога Живаго. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и Врата Аида не одолеют ее (Мф 16, 13–18^*).

В момент этого исповедания веры Иоанн Креститель уже мертв. Все персонажи, которых толпа хочет видеть в Иисусе, уже мертвы. Это означает, что толпа считает всех их воскресшими в лице Иисуса. Таким образом, речь идет о вере, аналогичной вере Ирода, вере в воображаемое воскресение. Лука выражает это еще эксплицитнее, чем Матфей: Иисуса, пишет он, принимали за одного из воскресших древних пророков (Лк 9, 19).

Отсылка к «Вратам Аида», то есть к обиталищу мертвых у греков, мне кажется важной. Она означает не только то, что зло не одолеет добра. Здесь можно видеть и указание на религию насилия, которая всегда есть не что иное, как религия мертвых и смерти. Мы вспоминаем здесь изречение Гераклита: «Дионис и Аид суть одно».

Между двумя этими религиями – евангельской и насилия – разницу видят дети, так как насилие их пугает, а Иисус не пугает, но мудрецы и умники никакой разницы тут не замечают. Они по-ученому сравнивают темы, и поскольку темы они повсюду находят одни и те же, то не видят истинного структурного различия, даже если считают себя структуралистами. Они не видят различия между скрытым козлом отпущения, каким является Иоанн Креститель для тех, кто готов ему поклоняться, его убив, и разоблаченным и разоблачающим козлом отпущения, каким является Иисус Страстей.

Петр видит это различие, что не помешает ему позже несколько раз впасть в общечеловеческое миметическое поведение. Чрезвычайная торжественность Иисуса в этом отрывке показывает, что различие, понятое Петром, всеми людьми понято не будет. Короче говоря, Евангелия настаивают на парадоксе веры в воскресение Иисуса, сохраняя при этом крайний скептицизм по отношению к феноменам, очень похожим на это воскресение на взгляд тех, кто не научен этой самой верой.

Глава XII. Отречение Петра

Описывая воздействие, которое Страсти окажут на учеников, Иисус приводит им слова пророка Захарии: «поражу пастыря, и рассеются овцы» (Зах 13, 7; Мк 14, 27). Сразу же после его ареста начинается беспорядочное бегство. Единственный, кто не убежал, – Петр. Он следует за конвоем издали и в конце концов входит во двор первосвященника в то время, когда Иисуса допрашивают в самом дворце. Петру удается войти в этот двор благодаря рекомендации «другого ученика, который был знаком первосвященнику» (Ин 18, 15–16) и который вместе с ним следовал за Иисусом. «Другой ученик» не назван, но несомненно, что имеется в виду сам апостол и евангелист Иоанн.

Петр, сообщает нам Марк, следовал за Иисусом издали, «даже внутрь двора первосвященникова; и сидел со служителями, и грелся у огня». (Мк 14, 54). Нет ничего более естественного, чем этот огонь, в мартовскую ночь в Иерусалиме. «Между тем рабы и служители, разведя огонь, потому что было холодно, стояли и грелись. Петр также стоял с ними и грелся» (Ин 18, 18).

Петр уже делает то же самое, что делают другие, и по тем же самым причинам, что другие. Он уже имитирует других, но в этом, кажется, нет ничего примечательного. Холодно, и все греются у огня, Петр тоже греется с ними. Сначала мы не понимаем, зачем это отмечено. Однако в столь скупом на конкретные детали тексте эта подробность не может быть случайной. Три евангелиста из четырех упоминают этот огонь. У них должны быть на то причины. Нужно попытаться их обнаружить в тексте Марка – в самом, как нам всегда твердят, примитивном:

Когда Петр был на дворе внизу, пришла одна из служанок первосвященника и, увидев Петра греющегося и всмотревшись в него, сказала: и ты был с Иисусом Назарянином. Но он отрекся, сказав: не знаю и не понимаю, что ты говоришь. И вышел вон на передний двор; и запел петух. Служанка, увидев его опять, начала говорить стоявшим тут: этот из них. Он опять отрекся. Спустя немного, стоявшие тут опять стали говорить Петру: точно ты из них; ибо ты Галилеянин, и наречие твое сходно. Он же начал клясться и божиться: не знаю Человека Сего, о Котором говорите. Тогда петух запел во второй раз.

И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели петух пропоет дважды, трижды отречешься от Меня; и начал плакать (Мк 14, 66–72).