Читаем Ковыль полностью

Дарья появилась в доме Егора Кузьмича неожиданно для обоих. Молодой мужик Петька Моргун жил с женой, с трёхлетней дочкой и с матерью в развалюхе на краю посёлка. Поманил его в деревню, в ту самую Некрасовку, о которой шла речь в магазине, когда в него пришёл Сбруев с найденным кошельком, тамошний председатель – наобещал с три короба, и Моргун решил вернуться в деревню, в которой он вырос. Колхозная жизнь, не в пример прежнему, стала сытой и вольготной.

На избушку свою нашёл Моргун покупателя и взял с него задаток. Купил лес на корню, вывез с лесосеки, договорился с мужиками, что они помогут ему поставить дом, – и переехал. Друг детства уступил на время Петьке баню, чтобы было где притулиться. Но Петька забрал в деревню жену с дочкой, а мать оставил в проданной хате – остальные деньги за избу он у нового хозяина взял, испросив разрешения для матери жить за печкой, пока он строит дом. Было у Моргуна хозяйство – корова, овцы, свинья, их он решил не продавать, потому что мать всё равно бы не позволила.

Петька, которого Сбруев хорошо знал по работе, пришёл к Егору Кузьмичу:

– Дяда Егор, пока я там сараюху для скотинки налажу, пусть корова у тебя побудет. Мама будет приходить ухаживать, где и тебе пособит, а? Сено есть, привезу, за воротами сложим.

– Хм, – согласился, поразмыслив, Егор Кузьмич.

– Мама у него пока поживёт, – пояснил на всякий случай Моргун, – а сарай он ломать хочет, чтобы на том месте новый дом поставить.

– Так, – покачал головой Егор Кузьмич.

На том и порешили.

Как раз в то время Сбруеву предложили работать в кочегарке, взамен выбывшего из штата по причине смерти Прони Рожина. Проня был не стар, к пятидесяти только подбирался, крепок телом, но очень уважал выпивать. На том уважении и сгорел. Петькина мать оказалась Егору Кузьмичу кстати, когда он уходил дежурить на сутки, она кормила и его хворобу.

Однажды Дарья, так звали мать Моргуна, пришла с красными глазами. На молчаливый вопрос Егора Кузьмича рассказала, что новый хозяин гонит её на улицу, и без того, мол, просидела в дому вдвое против срока, на который договаривались. А куда идти? Сын её, непутёвый, крупно поскандалил с женой, деньги пропил и отбыл куда-то на заработки, по пути наказав матери невестку на порог не пускать и самой в деревне не показываться. Она б не стала сына слушать, вернулась бы в деревню, кабы не скотина. Одну ее знакомые бы приютили, а коровушку с овечками куда девать?

– Продать? – Дарья покачала головой. – Пенсия у меня – пшик, коровой только и живу. Да и как без коровы? Корова сразу тебе и дитё, и матерь. Ты её кормишь, она – тебя.

Она всплакнула, потом успокоилась.

– Александр у меня, старший, капитаном плавает, а невестке на кой ляд в лаковой квартире старуха? К ним и ехать-то шибко далеко. Вот. Сонька моя – тоже теперь городская, не знашь, как с ей говорить. И мужик у неё бойкий. До того бойкий, что Сонька не успевает пудру и помаду всякую покупать, чтобы синяки забеливать. Драться начал на другой день после свадьбы. Я ей тогда сразу сказала: «Куда же ты головушку свою сунула? Не будет жизни, брось его, пока дитятко не родилось». Она ревёт, а всё равно своё: «Люб он мне». Коли дерётся и всё одно люб, что на это скажешь? А мне такую её радость каждый день смотреть не хочется. Дорога заказана. Все – сами по себе, а я – сбоку припёка.

В первом замужестве Дарья была всего пять лет. В тридцать четвёртом её Тихона, колхозного счетовода, спокойного и задумчивого мужика, обвинили по недоразумению во вредительстве колхозному стаду и продержали два месяца под стражей, всё пытались чего-то дознаться, потом выпустили. Но что-то в нём нарушилось, и он скоро сгас, тихо и спокойно, как жил.

– Спрашивала его: «Что болит, что тебе спортили?» А он ничего не отвечал, один раз только, в последний свой день, сказал тихо: «Душу спортили».

Дарья о прошлом вспоминала к месту, угадывая всякий раз минуту, когда Егор Кузьмич был расположен именно об этом слушать. Малый стаж супружеской жизни не сказался на её способности понимать другого человека, на умении не быть ему в тягость. Главным в Дарье оказалось то, что она без всякого для себя унижения подчинила свои желания, своё настроение, свою жизнь интересам семьи, нечаянно сложившейся под старость, в которой главенствующее положение Егора Кузьмича, мужа, не подвергалось сомнению. И это при всём при том, что характер у неё был крепкий. С тремя ребятишками выдюжила вдовство, когда они ещё от горшка не оторвались, и позже в лихую военную пору не допустила, чтобы кто-то из них умер с голода.

Вскоре после того как Дарья укоренилась в доме, новый руководитель приступил к державному рулю и определил государственную линию: отсрочить выплату всех займов на двадцать лет. И облигации, которых у каждого работающего взрослого человека было видимо-невидимо, на эти годы становились просто бумажками.

Перейти на страницу:

Все книги серии Сибириада

Дикие пчелы
Дикие пчелы

Иван Ульянович Басаргин (1930–1976), замечательный сибирский самобытный писатель, несмотря на недолгую жизнь, успел оставить заметный след в отечественной литературе.Уже его первое крупное произведение – роман «Дикие пчелы» – стало событием в советской литературной среде. Прежде всего потому, что автор обратился не к идеологемам социалистической действительности, а к подлинной истории освоения и заселения Сибирского края первопроходцами. Главными героями романа стали потомки старообрядцев, ушедших в дебри Сихотэ-Алиня в поисках спокойной и счастливой жизни. И когда к ним пришла новая, советская власть со своими жесткими идейными установками, люди воспротивились этому и встали на защиту своей малой родины. Именно из-за правдивого рассказа о трагедии подавления в конце 1930-х годов старообрядческого мятежа роман «Дикие пчелы» так и не был издан при жизни писателя, и увидел свет лишь в 1989 году.

Иван Ульянович Басаргин

Проза / Историческая проза
Корона скифа
Корона скифа

Середина XIX века. Молодой князь Улаф Страленберг, потомок знатного шведского рода, получает от своей тетушки фамильную реликвию — бронзовую пластину с изображением оленя, якобы привезенную прадедом Улафа из сибирской ссылки. Одновременно тетушка отдает племяннику и записки славного предка, из которых Страленберг узнает о ценном кладе — короне скифа, схороненной прадедом в подземельях далекого сибирского города Томска. Улаф решает исполнить волю покойного — найти клад через сто тридцать лет после захоронения. Однако вскоре становится ясно, что не один князь знает о сокровище и добраться до Сибири будет нелегко… Второй роман в книге известного сибирского писателя Бориса Климычева "Прощаль" посвящен Гражданской войне в Сибири. Через ее кровавое горнило проходят судьбы главных героев — сына знаменитого сибирского купца Смирнова и его друга юности, сироты, воспитанного в приюте.

Борис Николаевич Климычев , Климычев Борис

Детективы / Проза / Историческая проза / Боевики

Похожие книги