Ковчег Спасения

— Лайл обязывался обитать на «Штормовой Птице». Джим сказал, что он должен все время играть старую субличность гамма-уровня, чтобы ты никогда не заподозрила, что этот… блин… ангел хранитель присматривает за тобой. В общем, заботится о тебе, старается, чтобы ты не влипла слишком глубоко. Знаешь, на мой взгляд, это не лишено смысла. У Лайла было весьма неплохо с инстинктами самосохранения.

Антуанетта вспомнила, как Тварь несколько раз отговаривал ее, когда она собиралась что-то предпринять. Это повторялось не один раз. Она списывала это на чрезмерную осторожность субличности… и оказалась права. На все сто. Просто чуть-чуть ошиблась с первопричиной.

— И Лайл просто взял и подписался на эту аферу? — спросила она.

Ксавьер кивнул.

— Пойми, пожалуйста: Меррик действительно чувствовал себя виноватым. Он казнил себя за то, что те люди погибли. Поэтому даже не пробовал сбежать. Он надеялся, что его засунут в криокамеру, и он все забудет. Потом уговаривал своих друзей убить его. Понимаешь, он хотел умереть.

— Но не умер.

— Потому что Джим дал ему смысл жизни. Заботиться о тебе.

— И эта гребаная «Маленькая Мисс»…

— Маленький артистический штрих. Надо отдать должное этому засранцу, у него очень неплохо получалось, правда? Пока не случилась серьезная заварушка. Но ты не можешь винить его за то, что он сорвался.

Антуанетта встала.

— Думаю, нет.

Ксавьер выжидающе посмотрел на нее.

— Значит… ты одобряешь то, что мы сделали?

Она повернулась и жестко посмотрела ему в глаза.

— Нет, Ксав, не одобряю. Понимаю. Даже понимаю, зачем ты врал мне все те годы. Но это не меняет ситуацию.

— Извини, — печально пробормотал он, рассматривая свои колени. — Все, что я делал — выполнял обещание, которое дал твоему отцу.

— Это не твоя вина, — ответила Антуанетта.

Позже они занимались любовью. Это было так же прекрасно, как и всегда. Возможно, даже лучше, учитывая тот взрыв, который все еще отдавался у нее в животе. Все, что она сказала Ксавьеру, было правдой. Теперь она знала, какую роль он играл в этой истории. Понятно, что он мог никогда не сказать ей правду — по крайней мере, до тех пор, пока она сама обо всем не догадается. Отца Антуанетта почти не винила. Старик всегда заботился о друзьях, а ради нее готов был свернуть горы. Нет, старина Джим Бакс не сделал ничего такого, что было бы не в его характере.

Но от этого правда не становится менее горькой. Сколько времени она проводила на «Штормовой Птице» — как ей казалось, в полном одиночестве. И, оказывается, Лайл Меррик тоже находился там и, возможно даже подглядывал за ней… Антуанетта не могла отделаться от мысли, что ее предали. И чувствовала себя непроходимой идиоткой.

Вряд ли когда-нибудь она сможет с этим свыкнуться.

Через день Антуанетта решила навестить свой корабль. Может быть, она сможет хотя бы отчасти простить это существо — возможно, единственное во Вселенной, которое сохраняло ей верность? Может быть, для этого достаточно снова подняться на борт?

Правда, вряд ли имеет значение, что эту ложь придумали, чтобы ее защитить.

Но, когда Антуанетта подошла к лесам, которые окружали «Штормовую Птицу», ее ноги как будто приросли к палубе. Несколько секунд девушка тупо смотрела на свой звездолет, запрокинув голову. Он выглядел пугающим, незнакомым. Это был не ее корабль. Ей не хотелось находиться внутри него, становиться его частью.

Она заплакала. Ее ограбили. У нее украли нечто бесценное и никогда не вернут. Потеря была невосполнима.

Решение было принято, все с поразительной быстротой пришло в движение. Скейд сбросила ускорение до одного «g», затем техники уменьшили объем пузыря до размеров бактерии. Теперь его подпитывала лишь тонкая струйка энергии. Это позволяло разъединить основную часть устройств. Затем Скейд дала команду, по которой форма звездолета должна радикальным образом измениться — в соответствии с информацией, которая пришла во время Введения.