Ковчег спасения

Надзиратель подумал, что в разные периоды галактической истории наверняка существовали и другие методы, не уступавшие найденным его расой. Галактика очень велика и стара, ингибиторские знания о ней далеко не полны. Но за последние четыреста сорок миллионов лет черные машины не получили новых способов. Вот уже два галактических оборота не было фундаментальных обновлений методологии звездоцида. Даже для существ, живущих в геологическом времени, такой «сон разума» – весьма тревожный признак.

Разбалансировать звезду, напевая ей колыбельные, облучая гармоничной последовательностью гравитационных волн, – вот самый новый способ убийства светил. Он последним добавился в базу данных. И хотя это произошло четыреста сорок миллионов лет назад, надзиратель не мог сдержать любопытства. Так стареющий забойщик скота глядит с легким интересом на новоизобретенный аппарат, предназначенный для скорейшего и надежнейшего смертоубийства. Нынешняя зачистка – хороший повод проверить на практике технологию, оценить ее эффективность. Если результат окажется не вполне удовлетворительным, надзиратель оставит рекомендацию при будущих зачистках использовать четырнадцать более ранних методов. Но пока он вполне полагался на эффективность «певца».

Все звезды поют для себя. Внешние слои звезды вибрируют на нескольких частотах сразу, словно непрерывно раскачиваемый колокол. Звуковые волны проникают далеко вглубь, вплоть до границы ядра, где пылают термоядерные реакции. Амплитуда этих осцилляций для карлика типа Дельты Павлина невелика, но «певец» способен подстроиться к ним, обращаясь вокруг звезды, излучая гравитационные волны в нужное время, раскачивая резонанс, доставляя энергию внутренним звуковым возбуждениям. «Певца» разумные млекопитающие назвали бы гравитационным лазером.

В сердце «певца» лежала замкнутая в кольцо микроскопическая струна, крошечный реликт ранней, быстро остывающей Вселенной, вытянутый из взбаламученной пены квантового вакуума. По сравнению с колоссальными топологическими дефектами Вселенной эта струна была лишь ничтожной царапиной на мироздании – но для «певца» ее хватало. Она выглядела пухлой, растянутой, словно крошечная ириска, петлей. «Певец» накачивал ее энергий вакуума, пока она не приобретала макроскопические размеры и массу. А тогда петлю быстро переводили в стабильную конфигурацию типа восьмерки и возбуждали, заставляя вибрировать, испуская узкий пучок гравитационных импульсов.