Ковчег Лит. Том 2

— Господипомогитенаедубедствуемдведочки, — мычало впереди.

Женщина протягивала трясущиеся ладони то одному ряду, то другому. Мало кто действительно спал. На женщину смотрели только водитель, в спину, и с последнего, спрятанного в тени ряда, Ипполит.

— Христарадихотябыкопеечкубожепрошутебя.

Ипполит не двигался. Водитель не двигался. Только женщина сломанной походкой брела по застывшему салону.

Она не добралась до последнего ряда, грохотнула задняя дверь, она вышла. Все так же, то ли по привычке, то ли от ужаса, держа сложенными пустые ладони.

Лопнула выхлопная труба, хижина начала двигаться. Назад, мимо Ипполита, который снова сел к окну. Он смотрел, как женщина, не оборачиваясь, возвращалась домой, волоча ноги и подол своего балахона.

Снова зашелестели колеса, кто-то впереди осторожно заговорил, водитель включил тихо радио. Автобус набрал скорость и мчался по прямой дороге.

Мимо широких морей, мимо широких полей такого же поношенного грязно-желтого цвета.

Вокруг — желтая трава выше него ростом, сверху — клочок очень синего неба, впереди — сутулая удаляющаяся спина отца. Ипполит, суетясь, неловко разминая ноги, которые затекли в автобусе, шел за папой.

Тот скрывался вдруг где-то, появлялся и снова исчезал, мелькал все дальше и дальше. Ипполит старался идти быстрее, не смотря по сторонам, боясь потеряться. И почему папа не пошел по дороге?

Они ехали в автобусе из Москвы целый день. Ипполит успел нарисовать в альбоме почти всех пассажиров, которых видел. И еще несколько машин — мимо проехала такая черная «Волга»! Потом он сходил к водителю, тот разрешил постоять рядом и посмотреть. Столько рычагов, кнопочек, и огромное окно впереди! Ипполит подумал, как это круто, быть водителем автобуса, едешь себе по прямой, и в дождь, и в снег ты спрятан в тепло, люди тебе всегда радуются, и бояться ничего не надо. Ипполит уселся на свое место и стал представлять, как будет водить автобус, нет, сразу звездолет, когда вырастет. Он даже нарисовал себя в темно-зеленом костюме капитана, с серебряным бластером на поясе.

Папа же читал, иногда смотрел в окно, улыбался, кивал сам себе, гладил по голове Ипполита и снова читал.

Они ехали в свой новый дом. Там уже были их мебель и одежда, и мама, которая решила все заранее расставить и прибрать. Ипполит немного переживал, не забыла ли она его плюшевого пса. Папа говорил, что дом деревянный, как в сказках, что там много места и на участке можно даже в футбол играть.

Но все равно Ипполит иногда вздрагивал, начинал грустить, бросал карандаши, вспоминал друзей из школы: Диму и Костю; Марину Николаевну, свою классную руководительницу. Аню… И почти плакал.

У Ипполита развязался шнурок. Он всегда развязывался почему-то на правой ноге, на физкультуре даже думали, что Ипполит специально его плохо завязывает, чтобы передохнуть от бега.

Трава вдруг зашелестела, начала качаться, Ипполит посмотрел по сторонам: кто-то словно кинул камушек, как в озеро, и поле задышало волнами.

И волны эти будто накрыли папу с головой. Его нигде не было. Ипполит так замечтался, что забыл, в какую сторону шел. Трава была одинаковая: иссушенные летним солнцем острые листья на высоких трубках-стеблях; следов на земле не было видно, а ветер все так перемешал и погнул, что и вернуться к дороге Ипполит уже не мог.

Он подумал, что ведь и папа теперь не сможет его найти, трава его прячет, и в ней можно, кажется, захлебнуться. Он хотел было громко позвать папу, но подумал, что ведь наверняка здесь, за городом, живут волки, и тогда они прибегут на крик. Прибегут всей стаей, и Ипполит не сможет отбиться, не смог бы, даже будь он капитаном звездолета.

Ипполит делал пару шагов в одну сторону, потом быстро возвращался и шел уже в другую. Так он ходил по кругу, пока вдалеке не вынырнула черная майка отца. Ипполит побежал, ломая траву, стараясь опередить своих вымышленных волков, которые наверняка, думал он, уже унюхали его и гонятся следом.

Ипполит несся так быстро, что не рассчитал, и когда поле внезапно закончилось, и впереди растянулась широкая полоса воды, река Жиздра, и резкий склон к ней, он не успел затормозить и полетел бы вниз, сломал бы себе шею или вовсе бы утонул, если бы его за шкирку не поймал отец.

— Куда так несешься-то? — спросил он, улыбаясь.

— Я чуть не потерялся, — сказал Ипполит и, уткнувшись в папу, попытался отдышаться, — а еще за мной гнались волки!

Папа рассмеялся и растрепал его волосы:

— Нет тут никаких волков.

Он взял Ипполита за руку, и они пошли вдоль берега. Ипполит старался не смотреть на пройденное поле, на дрожащие стебли, ему все казалось, что там кто-то, пусть не волки, но кто-то наверняка таится и ждет.