Ковчег изгоев

Раздумывать было некогда. Я просто вошла в командный отсек и остановилась на пороге. Отсек был не такой большой, как можно было ожидать на таком огромном звездолёте, и всё же это был высокий зал, с передней стеной, облицованной качественными имитационными экранами, которые создавали ощущение, что стоишь перед идеально прозрачным выпуклым окном высотой двенадцать метров. По низу экранов была расположена сплошная полоса мерцающих индикаторами и мониторами резервных пультов. Вдоль них по окружности шла широкая полоса дорожки. Центр отсека был приподнят над ней, и впереди на этом возвышении располагался небольшой подковообразный пульт и удобное кресло с дополнительными клавиатурами на подлокотниках. Над пультом поблескивал рамой штурвал. Кажется, впервые за всё время присутствия на баркентине я улыбнулась, словно встретила старого друга. Всё-таки я, прежде всего, пилот, и пилот старой школы, из тех, что предпочитают штурвалы всем этим новомодным штукам, как и старина Лейд, кстати, под которого, наверно, делали это место. Впрочем, справа чуть позади был ещё один такой же пульт, видимо, для вахтенного пилота. Слева стоял ещё один, но без штурвала. И ещё два пульта располагались справа и слева позади этих двух.

Больше в отсеке ничего не было. Он выглядел уютным и располагал к спокойной работе, а не к катанию на роликовых коньках по блестящему чёрному полу. Кстати, чёрный пол в командном отсеке — это тоже моя слабость.

Я обернулась назад и увидела, что стена, отрезавшая отсек от других помещений, — прозрачная выше первого уровня. По бокам были расположены неширокие шахты двух силовых лифтов. На следующем, третьем уровне я увидела за прозрачной стеной какие-то растения и даже что-то похожее на статую. Наверно, зимний сад, а с другой стороны виднелись светлые мягкие кресла и тоже какое-то бурно разросшееся растение в керамическом вазоне с ручной росписью. Уровнем выше просматривалась узкая полоса задней панели широкого многофункционального пульта, за которым могли работать три человека. Скорее всего, именно там располагались стрелки, а, значит, и управление защитой и орудиями.

Мне тут же стало интересно, где здесь находятся терминалы этих систем: в этой длинной полосе по периметру, или к нему можно подключиться, сидя за своим пультом.

Наверно, нужно было сразу сказать, что в командном отсеке мы были не одни. Я тотчас увидела высокого черноволосого мужчину в светло-песочном костюме, отделанном от лопаток и выше причудливым переплетением орнамента терракотового цвета. У него была идеальная офицерская выправка, и смотрел он наверх, туда, где прямо на фоне звёздного неба стремительно мелькали какие-то золотисто-жёлтые цифры. За одним из пультов внизу сидела девушка с тёмными волосами в такой же форме. Они были заняты настройкой астронавигационного блока, и я решила их не отвлекать, что, собственно, и позволило мне осмотреться, внимательно прислушиваясь к негромкому, глубокому и странно знакомому голосу мужчины.

— Шестьдесят седьмая координата… Двадцать шесть, восемьдесят три, пять.

— Совпало, — откликнулась девушка.

— Двести сорок третья координата… Пятьсот двадцать три, восемьдесят шесть, сорок.

— Совпало.

— Шестьсот семьдесят третья координата…

Он продолжал диктовать координаты, а я с недоумением смотрела на него. В тот миг я как-то не обратила внимания на его действия, потому что вслед за голосом мне показалась знакомой и его фигура. Я явно уже видела его, более того мы были знакомы когда-то давно, но что-то в его облике было не так, и я никак не могла вспомнить, где я его видела.

— Стопроцентное совпадение, — сообщила девушка. — Это фантастика, Юрий Петрович!

— Скорее результат длительных и упорных тренировок… — без особого энтузиазма ответил он. — Но пеленг в норме, и это радует.

— Не то слово! — она развернулась в своём поворотном кресле и тут увидела нас с Хоком.

Мгновенно вскочив, она вытянулась в струнку. Мужчина отреагировал тут же. Повернувшись на сто восемьдесят градусов, он ловко щелкнул каблуками и отрапортовал:

— Салют, командоры! Старший астронавигатор баркентины «Пилигрим» капитан-командор Юрий Булатов.

— Салют, командор, — кивнула я, внимательно рассматривая его. Он был удивительно похож на моего давнего и доброго знакомого, человека, сыгравшего особую роль в моей судьбе.

— Салют! — звонко выкрикнула девушка. — Второй пилот лейтенант Зира Кхан.

— Вольно, — кивнула я и подошла к переднему пульту, внимательно рассматривая его.

Отличная комбинация командирского и пилотского пультов, удобный выдвижной штурвал, развёрнутая сенсорная панель и — вот оно на экране сбоку, — меню подключаемых терминалов всех служб корабля.

— При разработке пульта за основу были приняты командирские пульты «Эдельвейса», «Спарты» и «Знака Огня», — пояснил Булатов, почтительно стоя рядом.

— То есть с самого начала предполагалось, что командир корабля будет вести корабль лично?

— В космофлоте всегда считалось, что каждый должен уметь всё, но лучшими пилотами космофлота почти всегда признают командиров, которые сами водят свои звездолёты.