Ковбой с Манхеттена

— У меня был друг, ловивший устриц возле Брума некоторое время тому назад, и акула схватила одного из его ныряльщиков в тот момент, когда он уже поднялся на поверхность. Мой друг говорит, что у него до сих пор мороз по коже, когда он вспоминает крики бедного малого.

Я машинально переспросил:

— Крики?

— А вы бы не кричали, если бы у вас вырывали руку или ногу? — спросил Кларри.

— Разве акула не может схватить кого-нибудь так, чтобы тот не успел крикнуть? Если, например, она утащит его в глубину или сразу же откусит голову?

Он энергично потряс головой.

— Они начинают с того, что обгоняют тех, кого преследуют, все равно рыба это или пловец. А потом поворачиваются на бок, чтобы пустить в дело зубы. Они нападают быстро, одним ударом, и продолжают свой путь. Профессор говорил мне, что они близоруки и не различают цвета, но обоняние у них очень острое. Запах крови их совершенно сводит с ума. Они чувствуют его на расстоянии нескольких километров…

— Вы уверены, Кларри, что они не могут убить жертву с одного удара так, чтобы у нее не было времени крикнуть?

— Во всех случаях, о которых я слышал, жертва погибает после удара в результате шока или увечья, — категорически настаивал он. — Представьте же, как двойной ряд треугольных зубов впивается в ваше тело, Денни! Здесь не только боль, но и ужас… Вы думаете, что не заорали бы?

— Еще как!

— Всегда ужасно, когда на кого-то нападает акула. Здесь это происходит слишком часто. Вы знаете Джека Ромнея? Владельца яхты?

— Да, я разговаривал с ним часа два назад.

— Я его знаю только шапочно, — продолжал Кларри. — Но здесь у него хорошая репутация. Смерть этой женщины нанесла ему удар, и, кроме того, он потерял свою яхту. А такое судно не найдешь на каждом шагу.

— Но оно было застраховано?

— Ну, а я слышал другое, — говорит он безапелляционным тоном. — В маленьких городках все известно, Денни. Его страховка кончилась два месяца тому назад, и он ее не возобновлял. Для него это большая потеря.

Мы выпиваем еще по кружке пива на дорогу, обмениваемся адресами. Кларри дает мне свой номер телефона на случай, если у меня появится жажда или я не смогу вспомнить, как выглядит моя гостиница.

Я возвращаюсь домой очень медленно и очень осторожно. Не знаю почему, но чувствую, что голова моя совсем легка: чистый воздух океана с непривычки опьяняет как вино!

Глава 6

Обед мрачен, и разговор состоит из самых простых фраз, но пища съедобна. Бетти Адамс на одном конце стола, Соня — на другом.

Я рядом с Бетти, Амброз между мной и Соней, Ларри Чамплин прямо против меня, к счастью, во время еды он не курит сигару. Только между блюдами.

На Бетти блузочка из белого шелка с целой кучей кружев, широкая юбка из черного сатина и цепочка из больших колец, заменяющая пояс. Она повергла меня в раздумье об эпохе Крестовых походов: я спрашивал себя, что делал сеньор, когда возвращался домой после пятилетнего отсутствия и обнаруживал, что пояс целомудрия у его дамы совсем проржавел.

Соня сделала большую уступку этикету, расстегнув три верхних пуговицы своей блузки, показывая всем, что не носит бюстгальтеров; впрочем, она и не имела в нем никакой надобности.

После кофе Феликс Паркер предложил выпить коньяку, и это было самое умное замечание за весь вечер.

— Прекрасная идея! — восклицает Амброз, в первый раз открывая рот за столом.

Большой синяк, украшающий его подбородок, начинает принимать красивый лиловый оттенок и, должно быть, чертовски болит.

Соня добросовестно, один за другим вылизывала пальцы с каким-то угрюмым удовлетворением, вероятно, она решила, что после этого сможет не мыться еще неделю.

Я предложил Бетти сигарету, и мы зажгли их от общего пламени. Она не сказала мне и десяти слов за столом. Может быть, она думает, что Амброз оскорбил ее сегодня днем в баре.

Феликс с наполненными стаканами на подносе вернулся к столу и вежливо спросил у Сони, не желает ли она коньяку. С минуту она критическим взглядом созерцала бутылку, а потом заявила:

— Хорошо… только нальешь в стакан, бутылка слишком велика.

— Как хорошо сказано, моя обожаемая голубка, — иронизирует Амброз.

Все выпили.

— Денни! — вдруг сказал Джек Ромней. Все вздрогнули, как будто звук человеческого голоса — самое неподходящее для нашего слуха.

Я ответил:

— Что?

— Завтра утром у меня будет судно, — сообщил он равнодушно. — Если вы хотите вернуться до ночи, нужно выехать в половине восьмого.

— Хорошо.

— Судно? — спросил Ларри Чамплин, раскуривая новую сигару.

— Денни хочет посмотреть на риф, где произошла катастрофа, — объяснил Ромней. — Это большая лодка. Нет ли еще любителей прогулок?

Бетти посмотрела на него, открыв рот.

— После того что произошло? Да я никогда в жизни не захочу больше и смотреть на судно.

— Судно? — пропищала Соня. — Совершенное идиотство. И в тот раз ты хотел, чтобы я поехала, — сказала она Амброзу. — Я и тогда говорила тебе, что это идиотство. Разве я не была права?

— Да, да, — проворчал он. — Ты идиотка, это ясно.