Котастрофа в Дэйноре

— Делия забегала почти каждый день. Угощала выпечкой из кондитерской и просто беспокоилась за одинокого пожилого человека. Постоянно заглядывала Этиль Казер, она лишь на пару лет моложе Сумеш, им было о чём поболтать. Изредка появлялась Сафина Арнен, дочь вдовы Арнен. Её посылала мать, полагаю, из обыкновенного любопытства. Сама Сафина из тех девиц, что обижены на весь белый свет, причём с рождения. Инеса Лозье, соседка слева, тоже считала своим долгом проведать старушку, но она больше интересовалась покупкой дома, чем здоровьем Лавии.

После такой длинной тирады я прерываюсь, чтобы перевести дух.

— Сайре, а этот особняк действительно настолько ценен? В Дэйноре самый дорогой дом не стоит больше двухсот тысяч! Двести пятьдесят — в самом крайнем случае. Дом Сумеш не такой уж большой и ничем от других не отличается.

— Ценность исторических зданий не в размере, — с видом знатока объясняет Сайре. — Тот же Ловеж, известный архитектор домагической эпохи, проектировал в основном храмы и очень редко снисходил до частных заказов. Так вот! — палец в потолок. — Дома его авторства королева Верения выкупала и за четыреста тысяч, и за полмиллиона, лишь бы сохранить без переделок. Это же памятники истории и культуры Скрэйтара.

Тоскливо думаю: и отчего этот Ловеж не спроектировал мой дом? Продала бы его давно и институт закончила. И Делии помогла.

Сайре внимательно осматривает каждый предмет в комнате, некоторые даже ощупывает. Чем дальше, тем сильнее его лицо хмурится — никаких улик в гостиной он не находит. Мне не хочется напоминать ему о том, что бессмысленно что-то искать после обыска, проведённого более сильным магом, поэтому я просто наблюдаю, как он ползает на коленях вокруг гостевых кресел и чертыхается. Из гостиной Сайре выходит мрачным, словно грозовая туча, но вскоре снова оживает.

— Так, тут ванная. Заклинания сушки работают исправно, проверять полотенца на влажность бесполезно. Мы и без того знаем, что убитая успела умыться, причесаться и даже припудриться. Очистка тоже постаралась — ни волоска, ни пылинки не найдёшь. Следующая у нас спальня…

— Сайре, мне кажется, это нехорошо — то, что мы здесь находимся, — перебиваю я его. — Мы не сотрудники Службы Правопорядка, наши непрофессиональные действия могут помешать следствию.

— Сотрудники Службы чай с пирожными пьют! — отрезает он. — Господина Кейзе не слишком занимает расследование, надеюсь, он хотя бы слепки аур потрудился снять. Давай поспорим: он уже прокручивает в уме, как бы поделикатнее намекнуть госпоже Мурже, что она торопилась на работу и просто не заметила старушку в окне.

— Делия никогда не станет врать! — возмущаюсь я.

— Даже ради того, чтобы кормить Кейзе пирожными всю оставшуюся жизнь? — злой прищур глаз напоминает мне разъярённого Пушка. — Красавец-маг второго ранга — разве это не идеал любой незамужней женщины? Почему бы не пойти ему навстречу, раз он хочет побыстрее закрыть дело?

— Знаешь, Сайре, у тебя странные представления о женщинах! — вспыхиваю я с головы до пят. — Мы, разумеется, все стремимся замуж, но не до такой степени, чтобы покрывать убийцу!

На секунду облик парня неуловимо меняется, его черты словно смазывает дымка.

— Женщины не просто стремятся замуж, как ты верно подметила, им подавай магов исключительно высшего уровня! Ради этого они готовы и лгать, и притворяться!

— Не переживай, — усмехаюсь я. — В Дэйноре дорожат любым мужчиной, лишь бы холостой. На каждого десятка два невест — выбирай, не продешеви. А за мага, пусть и слабого, они передерутся. Женщины в нашем городе не избалованы мужским вниманием, тем более магов… Но Делия не изменит свои показания только затем, чтобы угодить Кейзе.

Мои слова действуют, словно холодный душ. Сайре остывает, встряхивается.

— Чёрт, что на меня нашло… Злюсь и срываюсь на тебе. Сюзи, прости ещё раз! Это крайне болезненная для меня тема.

Догадываюсь. Маг, который даже порталы создавать не может. Тяжело, особенно когда сравниваешь себя с тем же Кейзе.

— Ничего, я понимаю. У всех есть больные места.

В спальню госпожи Сумеш мы заходим вместе. Эта комната не такая огромная, как гостиная, но мне она нравится гораздо больше. Окно выходит в сад: весной, когда цветут вишни и сливы, отсюда прекрасный вид. Милые сиреневые шторы, аккуратно застеленная кровать, трельяж, пуфик. За неприметной дверью небольшая гардеробная. В изголовье кровати картина — букет ирисов в хрустальной вазе.

— Когда состарюсь, хочу так жить, — оценивает обстановку Сайре. — Уютно, красиво и ничего лишнего. Всё больше проникаюсь симпатией к этой старушке. Чистюля, хозяйственная, самостоятельная. Странно только одно — во всём доме ни одного изображения покойной. Ни в рамочке на стенке, ни в альбоме в шкафу. Газеты, книги, журналы, но ни единого снимка с родителями, с подругой, с кошечкой или собачкой.

— Лавия Сумеш не держала домашних животных. Говорила, от них много беспорядка.

— Разумеется — при её-то чистоплотности. Кошачья шерсть — это ужас что такое.

Он проводит рукой по покрывалу без единой складочки.