Кот в муравейнике

— Не вздумайте трогать, — предупредила мама и дала рассмотреть значок каждому из нас. — Люди считают, нужно приложить этот значок к соответствующему месту на организме кота. Тогда произойдет подключение нейроинтерфейса, и диск приступит к активации третьей сигнальной системы. Сколько это продлится, неизвестно. Что делать дальше, тоже неизвестно. До этой стадии люди не дошли. Предполагается, что прошедший активацию станет Странником.

Мама осторожно ввинтила активатор в гнездо, придирчиво осмотрела футляр и аккуратно накрыла крышкой.

— Этот кружок надо приложить к какому-то месту? — уточнила Тамарр.

— Да.

— А… К какому?

— Мы пока не знаем. У людей в десять лет появилось родимое пятно на сгибе локтя, вот здесь, — мама показала на себе. — Но ни одно обследование не нашло ничего похожего ни на одном из суперкотов. Возможно, пятно появится позднее. Или диск можно приложить к любому месту. Мы пока не знаем. Люди советуют, если почувствуете зов, прикладывать к локтю.

— Понятно, — произнес я.

— Тогда — на выход. Кирра, ты открыла дверь, ты и закрывай.

Обратный путь прошел в молчании. Каждый думал о своем.

— Сын, сообщи Маррте, что мы закончили, — велела мама, когда мы вышли из пещеры Али-Бабы под жаркое солнце пустыни.

Я связался через очки с Марртой. Она сообщила, что подберет нас через полторы стражи.

— Загораем полторы стражи, — передал я и подумал, что стоило взять со склада пару бутылок воды или сока.

Мама села на песок, прислонилась спиной к стене купола и крепко зажмурилась. Не сразу понял, что она плачет.

— Мам, ну что ты… Все живы-здоровы, все хорошо, — я взял маму за руку.

— Там, в ангаре… Я забыла показать… Там пятнадцать звездолетов класса «Призрак», — произнесла мама мертвым, равнодушным голосом. — Тринадцать для вас и два на всякий пожарный… И зарыдала. Сестра моментально оказалась рядом.

— Мама, не плачь. Мы никуда, слышишь, никуда не улетим.

— Это вы сейчас так говорите, — мама всеми силами пыталась сдержать себя. — А когда звезды поманят… Стас говорил, сделавшись люденом, человек перестает быть человеком.

— Мам, Даниил Логовенко и его группа люденов до сих пор среди людей живут. А голованы — они к люденам ушли, и живут вместе. Голованы — собаки, а мы — коты. Все обойдется…

— Когда мы у инкубатора дежурили, — заговорила вдруг мама, — когда сигнализация сработала, что инкубаторы начали открываться, я первая бросилась в зал с инкубаторами. Твой, Кирра, уже открылся. Я переложила тебя в колыбельку. Сразу врачи окружили. А твой, Серрежа, прямо у меня на глазах открылся. Я взяла тебя на руки, и поняла: вы, двое — мои. Никому вас не отдам! Родные вы мне. У меня на следующий день даже молоко появилось. Все суперкоты мое молоко попробовали. Но другие только чтоб почувствовать грудь матери. А вас я на своем молоке подняла. Я не знаю, что со мной будет, если вас звезды позовут.

Лапочка все еще сидела под шлемом, когда мы вошли в Страшную комнату.

— Торопитесь, — улыбнулась нам Амарру. — Еще две малых стражи подождите. Можете здесь, на кушетке, только молча.

— Мы в столовой подождем, — сказал я и вытянул Тамарр в коридор, пока она не принялась обнюхивать шлем.

В столовой мама тихо беседовала с Марртой. Я начал обучать Тамарр пользоваться кухонным комбайном. Первым делом занес ее имя в меню пользователей. Затем внес первое блюдо — стакан молока с рогаликом. И подумал, что меня никто специально не учил бегать пальцами по меню. Как-то само собой сложилось. Еще и букв тогда не знал.

Прибежала довольная Лапочка.

— Тамарр, тебя Амарру ждет.

— С этой штукой на голове страшно сидеть?

— Совсем нет. Сначала интересно, потом скучно.

Тамарр выпила залпом стакан молока, откусила кусок рогалика, остаток сунула в карман. И вышла из столовой. А я объяснил Лапочке, как работает меню киберкока. Читать-писать Лапочка умеет, поэтому мне было намного проще. Предупредил только, чтоб избегала блюд, названия которых выводятся голубым цветом. Они для людей, в них сахара много. Надо нажать кнопочку «Прратты», чтоб цвет перекрасился в зеленый. А если название вспыхнет на секунду красным, потом снова посинеет — лучше не есть.

Мама сидела за пультом в аналитическом центре и распекала гидротехников, что опять не учли направление ветра, и облако пыли накрыло какую-то деревню. Те оправдывались, что утром ветер дул в другую сторону.

— Пятнадцать лет — одно и то же, — пожаловалась мне мама, отключив связь. — А у тебя что?

— Мам, я хочу девочек на Маррас свозить и с папой познакомить.

— Ах ты хитрец! — потрепала меня по ушам. — Но познакомить с папой — это серьезный аргумент. Сейчас не стоит, у них аврал. Полетим все вместе через неделю. Тебя шесть дней на Маррасе устроит?

— Мам, это замечательно!

— Тогда эту неделю будешь возить суперкотов в пустыню вместо меня.

— Хорошо, мам. Только я еще один раз слетаю с тобой и запомню все, что ты говоришь.

Грустно стало, что еще несколько дней отпуска потеряю. Но мама и так за троих пашет, пока мужчины в космосе.

А мама перегнулась через подлокотник кресла и потерлась щекой о мое плечо.