Костры из лаванды и лжи

Люк не изменил своему траурному костюму даже в праздник, когда сотрудникам позволялось расслабиться и быть наравне с гостями, и, кажется, не испытывал по этому поводу ни малейшего дискомфорта. Он протянул Жене фужер с шампанским:

– И, очнувшись от печали, улыбнулся я вначале,

Видя важность чёрной птицы, чопорный её задор,

Я сказал: «Твой вид задорен, твой хохол облезлый чёрен…

– Что, простите?  – Женя удивлённо вскинула брови, но фужер всё же взяла.

– …каркнул Ворон: «Nevermore».

– А, Эдгар По? – узнала она стихотворение.

Люк кивнул и, надо же,  слегка улыбнулся краешками губ. Женя улыбнулась в ответ, осознавая насколько точно этот парень описал её мысли.

Привлечённые музыкой и запахами мяса на гриле, на задний двор постепенно стягивались постояльцы отеля. Выделяющихся ярких пятен в светлой толпе становилось всё больше – гости не особо заморачивались со стилем. И Женя понемногу успокаивалась, да и бокал в её руках незаметно опустел, а в голове появилась приятная лёгкость.

Тем временем, на небольшую сцену поднялся мсье Роше и взял микрофон. Сегодня на нём была светлая рубашка, расстёгнутая у горла на пару пуговиц, а из  нагрудного кармана выглядывала лавандовая бутоньерка. Одну полу рубашки он заправил в светло-серые брюки, а вторая свободно свисала, придавая Эдуару расслабленный, неформальный образ под стать Провансу.

– Уважаемые дамы и господа, сотрудники и гости отеля Шато Д'Эпин, – разнёсся над двором его голос, когда музыка стихла. – Я Эдуар Роше, владелец этого древнего замка, рад приветствовать вас на нашем празднике. В этот день, пятьсот двадцать восемь лет назад, был заложен первый камень…

Его бархатистая речь, наполненная историческими справками и современными эпитетами, разливалась вокруг и отдавалась мурашками по коже.

«До чего же красиво говорит, словно водопад рокочет», – подумалось Жене.

Но всё очарование праздника растаяло, когда мсье Роше поочередно представил гостям мадам Моник Бланшар и мсье Фабриса де Гиза, как людей, на чьих плечах держится отель и музей… Женя перестала понимать хвалебные слова в тот момент, когда Фабрис одарил её таким взглядом, что стало ясно – сейчас что-то будет.

– Я в свою очередь благодарен мсье Роше за оказанное доверие… – взял слово Фабрис и запел ответные дифирамбы владельцу замка. – А также хотел бы пригласить на эту сцену девушку, которая помогает воплощать мои самые смелые задумки в реальность.

«Пригласить?! На сцену?! Чего он на меня так смотрит? О боже! Нет, нет, нет!»

– Наш организатор перфомансов…

«Я туда не пойду! Только не я!»

– Мадам Эжени Арно!

Все взгляды теперь были обращены к ней, а Женя была в полшаге от того, чтобы схватить Люка и выставить его перед собой как щит. И разве что его тихий шёпот, которым он снова декламировал Эдгара По, заставил отступиться от дурацкого порыва:

– Без поклона, важно, гордо, выступил он чинно, твердо;

С видом леди или лорда у порога моего…

Сел на бархате лиловом в размышлении суровом,

Что хотел сказать тем словом Ворон, вещий с давних пор…

– Матрёшка моя, ну же, смелее, – позвал Фабрис.

«Сам ты матрёшка! Ну вот зачем, а?»

Женя, раскрасневшись от волнения, двинулась к сцене. С краю у ступеней стоял Эдуар. Он-то и помог подняться, галантно предложив руку и уверенно стиснув её дрогнувшие пальцы.

– Не бойся, это не страшно, – шепнул он ей почти на ухо, обдавая лёгким ароматом парфюма и шампанского. – Если ты, конечно, не прячешь котов под юбкой, в таком случае всё неминуемо пойдёт наперекосяк.

– Вы что, пьяны? – возмущённым шёпотом воскликнула Женя.

Но тут на её локоть опустилась лапища Фабриса, который, широко улыбаясь, подтолкнул её к микрофону-стойке.

«Это кошмар! Что я должна сказать?! Я не умею!»

– Э-э-э… раз-раз… – Женя постучала пальцем по микрофону, как обычно делали в кино. – Всем привет!

Далее воцарилась пауза, во время которой Женя с ужасом пыталась придумать, что сказать. И решила начать с правды.

– Честно говоря, я не готовила речь. Мсье де Гиз совершенно неожиданно пригласил меня на сцену. Как говорят у нас в России, вот те нате, хрен в томате, что дословно означает… – она поперхнулась, осознав, что только что выругалась со сцены на русском. – Ну не важно. Это непереводимая русская идиома. Русский – вообще сложный язык…

Женя нервно хихикнула. На лицах присутствующих вежливое внимание постепенно сменялось недоумением.

– Э-э-э… я просто хочу сказать спасибо, что мсье де Гиз поверил в меня и дал мне шанс присоединиться ко всем вам, стать частью команды, так сказать! – Женя сжала кулак и потрясла им на спортивный манер, как болельщик на стадионе: – Оле-е-оле, Шато Д'Эпин, вперё-ёд!

Микрофон взвизгнул и резанул звуком по ушам, а зрители напротив хранили непонимающее молчание, лишь стали переглядываться.

Женя попыталась спасти ситуацию, поспешно добавив: