Космоолухи: рядом. Том 2

Майкл ушел, забыв куртку (что обнаружили только утром), а Кай внезапно занялся аквариумом: долил свежей воды, поправил корягу, оторвал пожелтевший лист эхинодоруса, критически осмотрел и сунул в рот. Туда же отправилась чем-то не угодившая ему улитка. Похоже, киборг не так давно открыл для себя, что «съедобная органика» различается не только калорийностью, и теперь экспериментировал.

Хорошо хоть шампунь не пьет или мыло не ест. Хотя, зная Кая, наверняка попробовал.

Стрелку тоже пока не хотелось спать, приезд друга и его рассказы разбередили душу.

А ведь и правда – здоровый, крепкий, ведущий активный образ жизни и отдающий киборгу четкие, серьезные приказы Майкл был бы для Кая идеальным хозяином! Он хоть и слегка непутевый, но добрый, ответственный и неглупый, всегда точно оценивает степень риска. И Каю он сразу понравился, а это многого стоит.

Нет, Стрелок ни на миг не усомнился в своем решении забрать Кая из Центра ОЗК. Тут им обоим очень повезло. Но Кай прожил на станции уже четыре месяца, успокоился, поумнел, научился ладить с людьми, и его мир больше не заключается в единственном человеке. Теперь он может идти дальше… а Стрелок его только тормозит.

* * *

Утром Стрелок ожидаемо заспался до девяти двадцати семи. Именно столько показал экран истошно голосящего коммуникатора с входящим звонком, который Стрелок сперва принял за будильник.

– Слушаю, – пробормотал Стрелок не столько из вежливости, сколько из временной неспособности произнести более длинную и менее вежливую фразу.

– Ты где?! Ты в курсе?! – так заорал коммуникатор голосом Ираклия, что лучше бы звонил.

– Тихо-тихо-тихо! – Стрелок попытался сесть, Кай подскочил, помог. – Я дома. Только что проснулся. Что случилось?

Мартини вчера пил один Майкл, но голова почему-то трещала у Стрелка. В ней успели пронестись десятки вариантов ЧП, от поломки регенератора кислорода до нападения пиратов, и когда в экспрессивном потоке слов проскочило «убийство», Стрелку как-то даже полегчало. Ну что такое единичная смерть по сравнению с всеобщим апокалипсисом!

Как оказалось, даже она могла доставить всей станции уйму хлопот. Потому что смотря чья.

– Ну почему эта старая…, – Ираклий употребил отнюдь не «герцогиня», – не нашла другого места, чтобы… – Следующим словом опять-таки было не «скончаться».

– Хорош ругаться, Ираклий, – поморщился Стрелок. – Можно подумать, ей самой очень хотелось умирать на нашей станции!

– Тогда какого черта ее понесло на старости лет через пол-Галактики?! Еще и эти…, будь они неладны!

Против синонимов к «нехорошим полицейским» Стрелок возражать не стал, Филипп с Бобом у него самого поперек горла стояли.

– Теперь они собираются устроить из ее смерти «преступление века», – все более надрывным тоном продолжал Ираклий, – и выслужиться перед начальством, раскрыв его!

– Что?!

– А то! Пока ты там дрых…

Стрелок покорно проглотил это обвинение, понимая, что сейчас Ираклий зол, испуган и не следит за языком. Потом, успокоившись, будет с круглыми глазами отпираться, что ничего подобного не говорил.

– …они официально опечатали станцию «до выяснения обстоятельств», запретив нам принимать и выпускать корабли, и вызвали своего судмедэксперта, потому что нашим медикам не доверяют – дескать, мы тут все заодно!

Стрелок критически хмыкнул. Вообще-то так оно и есть, но покрывать убийцу ни медики, ни руководство станции не станут. Только поди докажи это свежеиспеченным детективам! А пока Малхази сюда доберется, эта парочка здесь все на уши поставит.

– Они отнесли труп старухи на свой корвет, – Ираклий вытащил из коробочки какую-то пилюлю, проглотил и дальнейший монолог вел, страдальчески прижав руку к груди (почему-то справа), – и заперли в криокамере, а теперь рыскают по станции, «собирая улики» и допрашивая «подозреваемых». И я голову даю на отсечение, что под эту лавочку они копают под Карнавальские гонки и нас с Малхази!

Стрелок в этом тоже не сомневался.

– Ясно. Сейчас выпью кофе и займусь.

– Какой тебе кофе, когда здесь такое творится! – попытался ускорить процесс Ираклий.

– Черный. Крепкий. – Тут Стрелок был непреклонен. – Иначе у тебя будет второй труп.

* * *

Ностальгия ностальгией, а номер покойная герцогиня сняла самый дорогой, трехкомнатный. В таком, прямо сказать, и умереть не стыдно.

Дверь оказалась открыта нараспашку, и Стрелок беспрепятственно заехал сперва в гостиную, потом в левую спальню. Луж крови что-то не видать, как и следов борьбы. Только следы обыска личных вещей, которые, всхлипывая, складывала и убирала обратно в чемоданы немолодая женщина в костюме горничной.