КОСМОХАОС. Спасённый

Он знал, что не при помощи ударов включился свет. Нет, это чистая случайность. Но последовал продолговатый писк, а также железная дверь ушла в стены с раздражительным, новоприобретенным тотчас сверлением. Фонари удержали свет, освещенность устояла в корабле. Арцен вылетел из рубки в салон. Это было небольшое помещение с настенным подобием подсвечников, только всюду устланным электричеством – все под образец галактической древности. Углы корпуса корабля создавали из салона схожесть на многоконечную капсулу, часть от многогранной фигуры общего корабля. Здесь белый стол из дешевого металла-аскра, а робот, точно отлитый железом человек, удерживал поднос с опущенной головой. Он отключен. Из салона Арцен давно превратил склад под металлические ящики, материалы и наборы проводов, запчастей и инструментов. Беспорядок, к которому привык Хален, летел по салону. На синих креслах расслаблены ремни, они способствовали, чтоб пассажир уселся и навсегда позабыл о невесомости. Все под оттенок не малоизвестного топлива-критта, такого лазурного, будто в темноте сверкающего красками. Весь салон – обиталище плоских настенных ламп, подобий подсвечников и, точно шипов, светодиодов. От этого внутренний вид корабля завораживал, интерьер становился пафосным в лицах бедняков и прикрашенным для еще убогих рабов. С тем, как Арцен влетел в салон, все, кроме входной, двери открыли пути в свои комнаты.

Как назло, Щелену хотелось в туалет. В таких условиях невесомости это было чем-то непостижимым. Однако, он, к этому не привыкнув, преодолел свои страхи и ужасы. Через время вернулся в рубку и сел на кресло, закрепил темные ремни. Ему так хотелось покинуть этот треклятый космос, а еще лучше – и галактику! Остаться наедине с самим собой где-нибудь на прекрасной планете, у сказочной фиолетовой речушки, милых зверушек и… преследователей. Он предаст Захватчиков, если его обнаружат курящим клубничную трубку под оранжевыми фантастическими облаками. Его фантазиям не было предела… до чего же абсурдны они!

Хален продвинул рычагом кресло ближе к системе управления, почти уткнулся к экрану. К счастью, корабль наполовину работал, но он все-таки оставался тусклым и сломанным. Где-то сверкало некое жужжание, а корабль наклонялся то в левый бок, то в правый бок, воображаемые сверчки распели за помещениями. Пир недоработанных повреждений пугал, несомненно, Арцена, это да. Он боялся оказаться без воздуха, без пропитания. Но пока запасы провианта лежали за полками, система поступления питьевой воды через трубочки и не нуждалась в серьезном механизме, а воздуха передачи баллонов в корабль еще хватало. Не работает навигация, радар, панель обеспечения безопасности, карта корабля – почти всё. Наверняка и половина кнопок остается в бездействии, а еле светящиеся лампочки поддакивают им. Арцен вздохнул. Перед тем, как с улыбкой починить и полет, оставалось время внутреннего штиля рядового. Пока корабль летел в вакууме своим спокойным движением.

Он улыбнулся шире. Еще шире. В этом корабле он не сходил с ума – он был несказанно рад тому, что скоро выберется из этой темной космической западни. А пока думал, как это сделать. Он поник настроением и нажал на другой рычаг. Его противодействие было тугим, тяжко тянуло экран ближе к переднему углу рубки. Арцен откинул голову назад и почувствовал, как его мышцы копят бремя силы и слабости воедино. Он оттянул рычаг так подальше – и креслом примкнул к системе управления. Жаль, ее к себе не подвинешь, этот комплекс кнопок и экранчиков. Халена давила большая лень, а он с ней противостоял. Сотни общепринятых часов или дней в тревоге без естественного, пройденного через планетарную атмосферу солнечного света.

– Рядовой Арцен, вы меня…

Странный голос. Очень еще литота по сравнению с тем, как напугал пилота этот внеземной писк человека.

– Да, слышу, – Арцен расслабил голову, отбросил синие замки лямок и повис в гравитации. Он протянулся до микрофона, однако тот остался разъединенным, будто от любимой, разорванным красными и желтыми проводами и еще меньше проводками. – Слышу! Черт!

Щелен ударил по системе управления. Точнее, попытался. Его кулак остался за один миллиметр от полей нерабочих кнопок. Он крикнул повторно во всю рубку, звон голоса прошелся по воздуху из крупных баллонов корабля.

Он остался наедине сам с собой, как и мечтал. Однако, его безмятежному отдыху мешал гнет внутреннего вида корабля. Наполовину синий, сочетающийся с мягким черным и блекло-серым цветом, вид внутреннего обустройства в условиях принадлежности к Космическому Перерождению был чрезвычайно строгим. Все равно целью оставалось покинуть этот безлюдный космос и оказаться в тех условиях, в которых Арцен бы по-настоящему обрёл познание в мире.