Кошки не всегда молчат

За два столика от них сидели миловидная женщина в очках и кучерявый сухопарый мужчина. Они деликатно помахали подросткам.

Рике хихикнула, и помахала в ответ.

На улице уже стемнело, и Симон пошел проводить её на остановку. Рике задрала голову. Симон проследил направление взгляда. Над еддейским центром хлопало на ветру бело-синее полотнище.

– Маген Давид, – сказал он. – Щит Давида. И звезда Давида.

– У каждого есть своя путеводная звезда, – тихо повторила Рике. Они подошли к остановке.

– Мы ещё сможем увидеться?

– Конечно. Созвонимся. Или спишемся. – Девочка помахала телефоном. Из-за поворота в нескольких кварталах от них показался Тибанен.

– Кажется, у меня над головой сегодня загорелась новая звезда. – Симон взял её руки в свои. – Ярче любых других. – Они встретились взглядом, и Рике провалилась в его глаза с головой. – Будешь моей белой лилией долин? Путеводной звездой?

Рике внезапно сковала немота. Она лишь еле заметно кивнула.

Симон наклонился вперёд и на секунду прижался губами к её щеке.

Глава 8. Час колдовства

1

Августовское солнце ласкало кожу теплом уходящего лета. Ветерок с фьорда, играя, растрепал причёску Фриты, и непослушная прядь всё время падала на глаза.

Она припарковала машину на платной стоянке у дендрария, и несколько кварталов прошла пешком. Уже виден был угол жёлтого двухэтажного дома, до цели осталось всего ничего. Выше по улице зеленела сетка забора, отгораживающего Край от жилого района.

Кошка в переноске вопросительно мяукнула. Фрита шикнула на неё. Поймать глупую соседскую Жемчужинку не составило никакого труда. Утром Фрита вывалила пакетик мясного корма на блюдце, и показала через заборчик греющейся на утреннем солнышке кошке. Соблазнительный аромат завел Жемчужинку прямо в ловушку – открытую переноску.

Девушка поменяла руки. Животное оказалось неожиданно тяжёлым. К счастью, тащить скотинку пришлось недалеко.

Палец Фриты утопил кнопку звонка. Полминуты ожидания – кто-то посмотрел в глазок, и дверь приоткрылась.

– Где тебя носит? – буркнула Уна, и тут же улыбнулась. Улыбка делала ее юное лицо прямо-таки ангельским. – Заходи. Все заждались уже.

Она посторонилась, пропуская Фриту внутрь.

Подновлённый фасад дома составлял разительный контраст с его скрытым от посторонних глаз интерьером. Фрита поёжилась.

Темный холл продолжался разделённым продольной перегородкой коридором, освещаемым только тусклым окном в его конце. Краска, которой был выкрашен пол, потрескалась и облупилась. Вдоль каждой стены тянулись запертые двери серого цвета. Углы густо заросли пыльной паутиной.

Девушки подошли к левому тёмному проёму и спустились по лестнице. Голая лампочка над ступенями едва освещала дорогу.

Подвал – просторное сумрачное помещение – освещался тремя маленькими окошками под потолком. Недавно их протёрли влажной тряпкой, но большей частью только размазали грязь по стеклу. В одном углу свалили разный хлам, другой закрывала раздвижная медицинская ширма.

Чувствовалось, что помещение проветривали, но затхлый запах висел в воздухе почти осязаемыми пластами. Его перебивал только аромат горячего кофе.

У стены под оконцами Фрита увидела стол. За ним с кружками в руках сидели Магрит, Хильда и старая Гудрун.

– Осторожно, не наступи, – Уна повела Фриту вокруг простыни, расстеленной на полу прямо перед входом в подвал.

– Силы вам, и в вас! – поздоровалась с женщинами Фрита.

– И тебе, и тебе, – отозвались они. – Садись, попей кофе.

Фрита поставила на бетонный пол переноску с кошкой. Та притихла. Может, почувствовала, что её ждёт.

– Все руки оттянула, – пожаловалась девушка. Сев за стол, взяла бутерброд с ветчиной и откусила от него крепкими белыми зубами. Хильда налила из термоса кофе ей в кружку.

Магрит присела у переноски и осмотрела кошку сквозь решётку.

– Сиамская, – довольно сказала она. – Умница, Фрита. Сиамская – это хорошо.

Гудрун засмеялась, но тут же закашлялась, будто закаркала.

– Ну что, девочки, давайте заканчивать, – сказала Магрит, поднимаясь.

– Вернее, начинать, – прокашлявшись, каркнула Гудрун.

Уна и Хильда захихикали, как девчонки. Ну да они и есть девчонки, подумала Фрита.

Все вместе быстро убрали со стола, и Магрит поставила посреди него телефон с маленькими колонками. Из оранжевой спортивной сумки она достала две чёрные свечи и прозрачные стеклянные подсвечники. Свечи Магрит зажгла по сторонам от мобильника, и нажала кнопку воспроизведения на экране. Зазвучал неприятный для слуха рваный мотив – католическая месса, записанная задом наперёд.

Уна и Хильда составили стулья вдоль стены, и женщины разделись, оставшись в чем мать родила. Тела Уны и Хильды светились здоровьем и юностью, в противовес старческой фигуре Гудрун, с отвисшими грудями и дряблой кожей. Выигрышней всех смотрелась Магрит, регулярно ходившая в спортзал и солярий. Она двигалась уверенно, с грацией тигрицы. Фрита с неудовольствием отметила валик жира у себя на животе, образовавшийся с полгода назад.

Шершавый бетон неприятно холодил босые ступни. Гудрун наклонилась, и сдёрнула простыню, закрывавшую кусок пола.