Кошак

— Я?!. - взвился парень. — Республиканки слишком миндальничают с штарнцами. Слишком много свободы дали. Нужна элитарная каста, а не эта вялая разобщённость. Только элитарная каста сможет отстаивать интересы Штарнии. При прошлом правительстве было что-то подобное, но оно так и не осознало своей высшей цели. Глупо апеллировать к массам. Они никогда не поймут подлинного своего предназначения — только лучшие из лучших должны вести за собой остальных! Элита. И мы её создадим, если окажемся у власти!

— Вот слушаю я твои рассуждения про элиту, и что-то мнение Хакера — которого сейчас среди нас нет — про управление компьютером уже не кажется мне таким уж бредом, — в лучших традициях абсолютной свободы мысли по-софистски продолжал подначивать Фанатик. — Пусть лучше абстрактный компьютер принимает за меня решения, чем какой-то муд… из так называемой «элиты». Или, хочешь сказать, твой член касты и питаться станет святым духом? И жить где-нибудь в коробке метр на метр, как компьютер?

— Много ты понимаешь! Чтобы думать о судьбах народных, нужны подходящие условия…

— Вот я и говорю: метр на метр, и думай — не хочу. Компьютеру хватает.

— Компьютер не сможет думать сердцем. Он…

— Всё там понятно с компьютером, — не поддержал подначек Фанатика Старик. — Там тупой алгоритм, вбитый людьми, действует. Возможно, и против тех, кто его вбил — но тупой алгоритм. Задача управления — прежде всего заключается в выявлении и приведении к общему знаменателю разрозненных интересов массы вовлечённых в управление и управляемых. Эти интересы сегодня одни, а завтра — прямо противоположные. Сегодня нужна война, а завтра может возникнуть потребность в мире. Сегодня нужно расстреливать несогласных, а завтра — дружить с ними. Сегодня нужно уважить интересы начальника и уволить половину работников завода, а завтра — поставить к стенке начальника завода в угоду интересам коллектива. Решение, чьим именно интересам отдать предпочтение, принимается управляющим, который при этом видит всю картину в целом, а не только тупой алгоритм. И эта картина почти постоянно выходит за границы той же ситуации в коллективе. Например, нужно учитывать текущие веяния в среде высшей власти. Учитывать, что именно сейчас на слуху у населения или кто именно на слуху. Много чего нужно учитывать. Приспосабливаться. Компьютер, очевидно, на такое не способен. Как один раз вбили условия и следствия — так он и будет тупо управлять. Говорят, монархии прошлого потому и низвергались, что не могли учесть этих перемен, слишком традиционалистскими и костными были. Так что ваш компьютер быстро отправится в утиль. А твоя «элита», Атлет, столь же быстро зажрётся и начнёт управлять ради себя самой. Чтобы не два на два метра иметь, а двести на двести, а потом и все две тысячи на две тысячи. И придётся нам уже против твоей элиты вставать, и её к стенке ставить. Диалектика бытия, мать его!

В самом деле, а что будет, если вдруг ребята добьются своего, деморализуют и уничтожат центральную власть, как предлагал тот же Атлет до своего тезиса про элиту? Известная мне история Земли давала два единственно возможных варианта. Вернее, один, как совокупность последовательных этапов. Сначала будет война всех против всех. Гоббс её очень хорошо показал в своём трактате «Левиафан». Почему-то именно эта книга из всего западного наследия особенно хорошо когда-то легла на моё мироощущение. Гоббс ведь был свидетелем Английской революции — первой в истории земного человечества буржуазной революции. Он на своей собственной шкуре ощутил эту пресловутую войну всех против всех. Как сейчас за столом, только с оружием в руках и с огромной кровью. А потом из этой своры рвущих друг друга псов выделится самый матёрый, самый кровавый и агрессивный. Кромвель. Или Наполеон. Который из пушек банально расстреляет оппонентов собственной партии. И тогда воцарится порядок.

Обычно к тому времени все уже настолько ошалеют от крови и бардака, что за радость воспримут любой порядок, в чём бы он ни заключался. Хлебнут свободы через край и решат закусить тиранией. А те, кто мог бы воспротивиться приходу такого тирана, просто не смогут между собой договориться до самого последнего момента. Именно по этой причине пала Республика в Испании, утопленная военными мятежниками Молы и Франко в крови, но до последнего отстаивающая идеалы абстрактной свободы и раздираемая внутренними противоречиями.