Корсар с Севера

Делать нечего — оставил капитан «Йылдыры-ма» Якуб-бей свой гарем на попечение старшей жены и прямо с утреца вышел в море. С ним вместе еще шесть галер. Пройдя Дарданеллы, подняли паруса. Эх, и поплыли! Недаром галера звалась «Йылдырым»-«молния». Вот, так бы и всегда, обрадованно думали гребцы, нечего зря веслами-то махать. На следующий день проплыли острова Лесбос и Хиос и тут приступили к патрулированию. Легли в дрейф, послав на мачты смотрельщиков. Те, как видели паруса, немедленно докладывали капитану. Тот махал рукой комиту и музыкантам. Вздымались весла.

За первый день таким образом проверили пять кораблей. Два крупных александрийских доу и три рыбацкие фелюки из Измира. Погода благоприятствовала морякам: дул легкий бриз, золотом отражалось в волнах солнце. Галеры под верховным командованием Якуб-бея крейсировали между Измиром и островом Хиос, что позволяло, в случае внезапного шторма, укрыться в любой из гаваней. Гребцы работали вполсилы, обеспечивая кораблям среднюю скорость около четырех узлов в час, хотя, в случае необходимости, могли спокойно делать узлов семь-восемь.

На ночь бросали якоря в Измире или в гавани Хиоса, в зависимости от того, что в данный момент находилось ближе. Обычно таковым оказывался Измир — изумительно красивый город, издалека похожий на сахарный пряник. Белый песок пляжей, светло-серые зубчатые стены с мощными башнями, стройные ряды нежно-зеленых кипарисов, позади, за городом, — голубовато-сиреневая дымка гор. Действительно «Гюзель Измир» — Прекрасный Измир, как его назвали жители, преимущественно православные греки. Потому «Гяур Измир» — Неверный Измир — тоже было прозвищем этого города, одного из шести претендовавших на звание родины знаменитого поэта Гомера. Расположенные на холмах вокруг большого залива городские кварталы ступенями спускались к покрытой пальмами набережной. На одном из холмов — крепость Кадифекале, грозный и неприступный оплот власти султана. Чуть ниже — Басмаханэ, район глухих заборов и узких кривых улиц. Рядом с Измиром — полдня пути — располагаются все древние города: Эфес, Пергам, Милет, жители которых традиционно промышляли пиратством и контрабандой. Впрочем, и измирцы не были в этом смысле исключением, просто притихли чуть-чуть при виде султанских галер.

Галера капитана Якуб-бея стояла в гавани Измира. Олег Иваныч с удовольствием смотрел на открывающуюся панораму древней Смирны. Илия, несколько раз бросавший на него взгляды, наоборот, хмурился.

Наступила тропическая ночь, темная и полная неведомых звуков. Мелкие волны чуть покачивали «Йылдырым». Капитан с большей частью команды и янычарами находился в городе, оставив на корабле лишь комита и нескольких часовых для охраны. Измирцы, они такие: и паруса могут украсть, и мачты, и даже весла вместе с невольниками!

Олег Иваныч не спал, вслушиваясь в ночь, изредка переговариваясь с напарниками по веслу — поляками Мареком и Яном. Худо-бедно они понимали друг друга. Четвертый же их товарищ — здоровенный негр, похоже, не знал вообще никакого человеческого языка и на все попытки завязать разговор отвечал лишь широкой улыбкой. Таким зубам — белым и крепким — позавидовала бы хорошая лошадь.

Марек и Ян были давно согласны с Олегом Иванычем по поводу удобного случая для побега. Оба были бедны, и выкуп им уж никак не светил. Олег Иваныч хотел было сказать им что-нибудь насчет погоды — как вдруг почувствовал коленом что-то холодное и острое… Напильник! Недаром Илия проявлял такую активность. В принципе, Олег Иваныч давно ждал чего-то подобного, потому и не удивился, понял — то, что замышляли, близится к развязке.

— Послезавтра «Йылдырым» возвратится в Стамбул, — улучив возможность, проинформировал Илия. — Завтра или никогда!

Заработали напильником. Оковы поддались неожиданно легко, что и понятно — постоянная сырость совсем не способствует крепости железа. Полностью их перепиливать не стали: по совету многоопытного Олега Иваныча оставили небольшой нетронутый кусок — и незаметно, и, в случае чего, только посильнее дернуть.

Спящий у самого борта негр вдруг проснулся и, дотронувшись до Олегова плеча, просительно протянул руку. В темных глазах его, до чрезвычайности серьезных, отражалась луна. Не раздумывая долго, Олег Иваныч вложил в протянутую ладонь напильник. Негр сразу принялся за работу.

Странно, что никто из надсмотрщиков не удосужился проверить цепи. Впрочем, что странного? Где они были-то? В Измире, то есть практически дома. Не где-нибудь у берегов Морей или Ифрикии. Уж там бы оковы уже не раз проверили со всей тщательностью, а здесь… Здесь и так никто никуда не денется. На самой галере и на берегу — стража. Да такая же стража еще на двух соседних султанских судах. Остальные два стояли в эту ночь в Хиосе.