Корсар с Севера

Олег Иваныч остался один против десятка. Помощи ждать неоткуда. Везде — внизу, позади, на корме и в трюме, и даже на вантах — шел бой, разбившийся на локальные стычки.

Олег Иваныч пригнулся, уклоняясь от летящей стрелы. Слава Богу, прицельный огонь затруднен из-за бегущей по воде ряби, ощутимо раскачивающей мятежное судно. Янычары стреляли так, на удачу.

Олег Иваныч подобрал с помоста брошенную кем-то саблю. Теперь у него две сабли! Пижонство, конечно, но это позволяло держать на почтительном отдалении нападавших. Нападавших? Трудно сказать, кто тут был нападавшим. Скорее уж восставшие рабы! Чаша весов явно склонялась на их сторону — внезапность и яростный напор приносили свои плоды. Да и терять невольникам нечего. Чего не скажешь о моряках «Йылдырыма»! Кое-кто из них, воспользовавшись суматохой, уже спускал на воду все имеющиеся шлюпки, не исключая и парадный ял капитана Якуб-бея.

Сам капитан, в длинной золоченой джаббе, с огромным белым тюрбаном на голове, явно не собирался сдаваться. По его приказу корабельные артиллеристы с не очень-то благозвучным именованием «жопеги» разворачивали самую большую кормовую пушку. Направляли стволом вниз, в открытый, полный мятежников трюм, прикрываемый лишь узкой дорожкой куршеи, которую первое же ядро, несомненно, разнесет вдребезги. А уж потом настанет черед тех, кто внизу. Без разницы, свои или чужие. Очень похоже, капитану было уже все равно. Тем более он явно не собирался отдавать корабль: хорошее ядро, ежели не пожалеть пороху, вполне способно проделать в днище галеры приличных размеров дыру. Ну, если не с первого выстрела, то со второго-третьего — точно. А уж тогда путь один! Как пелось в старой веселой песенке:

Нам бы, нам, нам бы

всем на дно!

Там бы, там бы, там бы

Пить вино!

Ну, насчет вина — проблематично. Разве что в райских кущах. А вот по поводу дна — угроза весьма реальная.

Бахх!!!

Орудие окуталось густым зеленоватым дымом, из его вмиг раскаленного жерла с грохотом вырвался наружу длинный огненный язык, опаливший жаром пригнувшихся янычар.

Исторгнутое ядро со страшной силой ударило в основание мачты. Полетели осколки и куски разорванных тел. Главная мачта «Йылдырыма» вздрогнула и с оглушающим треском повалилась на левый борт, сокрушая на своем пути все.

Обломком реи задело Яна, поляка, и тот с воплем полетел вниз, на головы сражающихся. Остальные тоже летали. Кому повезло — падали в воду, кому нет — разбивались о выступ борта. Разбитый кусок куршеи, лишенный основной опоры, удерживался лишь двумя балками — то есть практически висел на честном слове, в любой момент угрожая обрушиться вниз с высоты около шести метров. Вместе со скопившимися там людьми — янычарами и Олегом Иванычем. Да, оставался еще и напарник последнего по веслу — здоровенный негр без имени, зато с оторванной скамейкой в руках.

— А ну-ка, милок! — обернувшись, прокричал по-русски Олег Иваныч. — Покажи им, как дерутся настоящие африканские парни!

Негр, похоже, хорошо понял. Перехватил поудобнее скамейку… Да как пошел дубасить янычар — любо-дорого посмотреть! Те, бедные, даже растерялись, что в общем-то и понятно: впереди сумасшедший со скамейкой, сзади — спятивший капитан с пушкой. Кто страшнее? Наиболее сообразительные янычары быстро попрыгали в трюм, стараясь не поломать ноги. Впрочем, им тут же переломали шеи — открытый трюм галеры был почти полностью в руках восставших.

Бабах!!!

Вжжж!!!

Второе ядро влетело в середину трюма, превратив попавшихся на пути рабов в скользкое кровавое месиво из обломков костей, кишок и прочих частей человеческого тела. Если бы не эти люди, весьма вероятно, галера уже шла бы ко дну!

Этот выстрел неожиданно оказался на руку восставшим: остатки янычар, сообразив, что замыслил их безумный кэп, предпочли за благо покинуть корабль — скидывая одежды, бросались в море. А что? Хиосский берег недалеко, вода, как парное молоко — теплая, а что до волн… Тут уж как Аллах захочет! Все лучше, чем оставаться на судне — там-то капитан заместо Аллаха, окончательно спятивший. Палит без разбору — и в своих, и в чужих.

Капитан «Йылдырыма» Якуб-бей был в этот миг страшен. Черный от копоти, с бритой башкой — тюрбан давно слетел в пылу боя, — он напоминал сейчас ужасного демона африканских пустынь — злого ифрита, сотворенного на погибель неверным. Глаза Якуб-бея сверкали, раздувались ноздри, на тонких губах застыл оскал смерти. В правой руке он сжимал горящий фитиль, левой щедро сыпал на полку и запальное отверстие порох.

Два полуголых жопега-артиллериста, закопченные, словно два черта, заряжали орудие: один закатывал в ствол тяжелое чугунное ядро, второй стоял наготове с банником. Якуб-бей, подгоняя, попеременно пинал их ногами — все успевал, старый шайтан! Словно гриф-трупоед, высматривал цель. А чего ее высматривать-то? Направил ствол чуть вниз да пали — один черт мимо днища не промахнешься!