Корректировка

Жоркин парализатор в кармане, конечно, придавал мне уверенности, но на душе все равно кошки скребли. Нашел, что называется приключений на свою тощую жопу. С одной стороны, никто не знает, где я живу, даже Генка, когда ездили ко мне за шмотками, я оставлял машину в квартале от дома. Но, с другой стороны, друг мой прав, не прятаться же в квартире, не для того я сюда прибыл. Тогда что остается? Если драки не избежать, надо ударить первым. Мне ли, вооруженному крутыми техническими средствами, бояться какой-то шантрапы?

— Слушай Геша, а может мне поговорить с этим Яшкой?

— Станет он тебя слушать, как же, держи карман шире!

— Да станет, я найду подходящие слова. Объясню так, что дойдет у него до ума, до сердца до печенок и прочего ливера.

— Ты чо, так втюрился в Альбинку, что крыша совсем потекла? Девок что ли мало? Венерка говорит, Раиса про тебя спрашивала, куда, говорит, твой академик подевался? Пойдем сегодня к ним, бухнем, Раиска, девка что надо, сразу забудешь эту Зотову. Отвяжешься от нее, и блатота от тебя отстанет. Хочешь, я сам с Яшей поговорю?

Я задумался. Вроде бы Генка и прав, но соглашаться с его доводами решительно не хотелось. Влюбился? Есть маленько. Бывает такое, увидишь девушку, и как громом стукнет — все мозги набекрень. Но все-таки дело не только в этом, интуиция говорила мне: отступишь, потеряешь инициативу, упустишь возможности. Что за возможности, я до конца еще не понимал, но интуиции в последнее время стал доверять — каждое мое действие, начиная с обращения в, первое попавшееся по дороге, агентство недвижимости «Олимп» приводило к неожиданному продолжению, из которых постепенно выстраивалась логическая цепь событий.

— Слушай Геш, — обратился я к, притомившемуся ждать моих умозаключений, другу, — а как ты себе представляешь дальнейшую жизнь?

Тот от неожиданности разворота темы подавился остатками пива, и пришлось похлопать его по спине.

— Э-э… а причем тут? Ну, последний месяц догуляю, да работать пойду… батя обещал к себе в КБ, в мастерские устроить… осенью в институте восстановлюсь на вечернем…

Я примерно знал его судьбу: институт так и не закончит, будет скакать с работы на работу, то электриком, то слесарем, то столяром, и постепенно спиваться. Женится-разведется, в восьмидесятые попытается заняться бизнесом и кончится все это весьма печально.

— И сколько ты будешь получать в этих мастерских?

— Ну… поначалу под сотню, а там разряд повысят, больше на круг будет выходить. А что?

— Да нет, ничего… сделаем мы из тебя человека.

— Поду-у-маешь, — Генка вытянул губы дудкой, и продекларировал. — Юноше решающему делать жизнь с кого, скажу не задумываясь — делай ее с товарища Дзержинского! Ты с собой прежде разберись Феликс Безмундович и с девками своими!

— Разберусь, Геша, разберусь.

— Ладно, — сказал Генка, — пора мне. На гаражах небольшая шабашка намечается, обещал помочь. Там работы на пару часов и по два червонца на рыло. Ты это… хорош киснуть, подкатывай туда в районе семи-восьми, посидим с парнями музыку послушаем. Кассеты не забудь!

Когда же эта жара спадет? Хоть бы дождик какой-нибудь. Я выглянул в окно. Во дворе было безлюдно. Детей уже разогнали по пионерлагерям, взрослые еще на работе, а пенсионеры окучивают свои огороды. Лишь на скамейке у подъезда, в компании облезлой кошки, скучал рыжий кот.

* * *

Времени было полшестого. Пора звонить Альбине пока не ушла с работы, ведь номер ее домашнего я спросить конечно забыл. Да она бы и не дала.

Ближайшая телефонная будка была через квартал в тенистом дворе той самой пятиэтажки, в которой я жил полвека назад.

Она взяла трубку после первого же гудка, словно ждала звонка.

— Привет, Незабудка! — бодро начал я.

— Привет, — ответила она безжизненным голосом, не принимая моего игривого тона, и я понял, что мне не светит.

— Что-то случилось?

— Ничего не случилось…

— Можно, я приду?

— Нет, — отрезала Аля, помолчала несколько секунд и добавила уже мягче. — Извини Феликс, ты мне правда нравишься, но у нас ничего не выйдет. Да и эти… они не отвяжутся. В общем, найди себе хорошую девчонку, а мне больше мне не звони. Пока.

В трубке давно раздавались гудки, а я все стоял, глупо прижимая ее к уху, пока снаружи не окликнул кто-то нетерпеливый:

— Молодой человек, вы закончили разговаривать?

Я сидел на лавочке и соображал, что делать. Горькие мысли жгли мне череп изнутри. Заняться было совершенно нечем, а выносить это мучение до ночи, когда откроется портал, невыносимо.

Поеду к Генке, решил я. Альбинка меня кинула. До ночи, пока портал откроется делать все равно нечего. Кирнем с пацанами, да может, к девкам завалимся, и долбись оно все конем.