Корректировка

– Понятие «помощник» подразумевает подчиненное положение. Я твой новый подельник, пособник, соратник, партнер. Разреши присесть?

Голос у нее был бархатный, певучий, не низкий не высокий. Без противных модуляций с повышением в конце фраз, как нынче принято у молодежи. Таким, малых детишек баюкать. Я аж заслушался и не сразу ответил. А она стояла и ждала, чуть склонив голову набок.

– Конечно, конечно, мадмуазель, – наконец, спохватился я будьте так любезны, – даже подвинулся, хотя места на лавке было полно, но она все равно приземлила (прилавчила) свою попу в непосредственной близости от моей. На меня вкусно пахнуло тонким парфюмом.

Надо сказать, что в общем-то я был не против подобной замены, страхолюдному рыжему Жоржу, такой вот Хозяйкой медной горы. Но… Что, смущало меня? Томности в облике медноволосой девицы, было многовато. Движения плавные. Взгляд отрешенный, этакий неземной. Таким взглядом не смотрят в суть вещей. Такой взгляд обычно прикрывает отсутствие мыслительной деятельности под гладким лобиком. Да и откуда бы взяться подобной деятельности у такой юной и столь привлекательной женской особи.

– Легкомысленно выгляжу? – понимающе усмехнулась девица.

– Ну… э-э… – замялся я. – Просто не ожидал, что мой новый помощник… в смысле – соратник, окажется девушкой таких выдающихся внешних данных.

– Что ж поделать, такой меня создал мой творец, по образу и подобию своей первой любви. Романтичный был парнишка. В память о нем я решила не менять свою внешность. Но ты не волнуйся, мы отлично поладим. Образ не всегда верно отражает суть.

Так… в этой фразе напрягло абсолютно всё: «создал», «решила не менять», «в память о нем».

– В память? Что с ним случилось?

– Его убили.

Сказано это было безмятежным тоном.

Зашибись помощничек.

– Убили?

– Ты хочешь спросить, где в это время была я?

Она что, мои мысли читает?

– Он был настолько глуп, или добр (это одно и то же), что накануне дал мне отставку. Отпустил, так сказать, на свободу.

Да уж, подумал я, мы с ней будем славной парочкой. Танцоры диско, как говорится: «Он – болван, она – редиска». Редиска в смысле, цвета волос, а не плохого характера. Надеюсь. А я-то точно болван, раз во все это влез.

– Ну что ж, прекрасная мадемуазель, давайте знакомиться. Кстати, мы на «ты»?

Она кивнула, но ответила отрицательно.

– Не мадемуазель.

– Мадам?

– Я вообще не человек, но, если хочешь, можешь считать меня женщиной. Мой создатель этого хотел, а мне не сложно.

Против воли у меня отвисла челюсть и потребовалось несколько секунд, чтоб собраться. И я собрался, потому что, за последнее время чудес насмотрелся достаточно.

– Хорошо, «нечеловек-женщина», давай по порядку. Имя у тебя есть?

Она усмехнулась.

– Мой создатель называл меня: фея Огонек. За цвет волос ***.

– Фея, значит, – хмыкнул я. Ну действительно, чего тут сложного, фея же не человек, но тем не менее – женщина. – Значит, ты умеешь делать чудеса?

– Смотря что называть чудесами. Кому-то и карточный фокус за чудо сойдет. Но не буду тебя томить неведением. Изначально я была лишь функцией – протоколом, обеспечивающим связь наблюдателя с Информационной средой с Системой. Но по воле создателя (он сам не понял, что натворил) приобрела самостоятельное значение, как личность, даже вот обзавелась псевдофизической сущностью, хотя до этого была лишь бесплотной виртуальной картинкой, видимой лишь ему. Это коммуникатор, – она безошибочно ткнула наманикюренным пальчиком в невидимый браслет на моем запястье. – Гляди-ка, они научились его маскировать… иными словами – это прибор для связи со мной. С его помощью, ты возьмешь меня в прошлое…

***отсылка к предыдущему роману автора "Отпускник".

Глава 20

Девушка вдруг прервала свое повествование и внимательно посмотрела мне в глаза.

– Поня-я-ятно, – протянула она, – не веришь мне, думаешь, гоню?

– Ты бы себя со стороны послушала, протокол-на-ножках, – ляпнув так я испугался, вдруг обидится и уйдет мой прекрасный подельник. Словно в подтверждение моих мыслей, она решительно поднялась. Но не ушла, а уперла руки в бока.

– Чудес, значит, хочешь? Смотри же, смертный.

Что-то мелькнуло у меня в глазах и в следующую секунду она уже была в драных шортиках топике и кедах. Насчет талии я не ошибся.

Раз – и она жгучая брюнетка в белом брючном костюме и на шпильках. Два – блондинка, в закрытом лазурном купальнике и босиком. Три – русоволосая в полицейском мундире, а-ля Ирина Волк. Четыре – передо мной девчонка-подросток, лет четырнадцати, в розовом платье в цветочек. Тоненькая, длинноногая, еще почти без форм. Пухлые губы не знавшие помады, курносый нос и огромные, как в анимэ, васильковые глазищи. Ярко каштановые волнистые волосы, уложенные в очень коротенькое каре

– Достаточно? – поинтересовалась фея, звонким девчоночьим голоском и обернулась прежней собой.

– Галлюцинация, – продолжал упорствовать я. – ты просто мне кажешься.