– Чего-то не хватает? – подсказал Тристан. Вероника удивленно уставилась на него: он понимает ее? – Думаю, я потому же рвусь в командиры дозора: как будто если добьюсь назначения, получу пост, то все станет на свои места. Но это опасная игра – вверять ключ к своему счастью в чужие руки. В детстве я ничего так не хотел, как собственного феникса. Думал, он сделает меня неуязвимым. – Он ухмыльнулся, вытянув ноги и скрестив руки на груди, уперся затылком в стену. – Но в жизни ничто не прочно: Рекс может погибнуть, отец – решить, что хорошего командира из меня так и не выйдет – и что тогда? Нельзя же быть сломанным вечно. Надо искать счастье в себе.
Его слова задели скрытую струну в душе Вероники. Она искала ответы, способы залечить рану в душе – вне себя. Но, может, стоит исцелиться и лишь потом искать себе феникса, который захочет связать себя узами с ней? Вероника не знала, удастся ли ей полностью оправиться от потери Ксепиры, но стоило начать снова чувствовать себя целой: поискать счастья, а не гоняться за тем, чем она управлять не в силах.
А что делало ее счастливой после смерти Ксепиры? Тренировки с Тристаном, работа в лагере, чувство приобщенности, даже в качестве простого конюха.
Вероника взглянула на профиль Тристана, на его острый подбородок, на сильные плечи. Ей вдруг захотелось прикоснуться к нему, врасти в это место вместе с ним. Чтобы все прочее исчезло, и остались только они – здесь и сейчас.
Тристан посмотрел на нее: от ресниц на скулы падали тени. Рядом с ним Вероника чувствовала себя не у дел: низкорослая, тощая, слишком большие глаза и маленький нос, а он – мускулистый, рослый, на голове – красивый беспорядок, на щеках – ямочки от улыбки.
– Я счастлив с тобой, – сказала Вероника… и тут же, поражаясь сама себе, чуть не зажала рот ладонью. Наружу рвались еще слова, спеша стереть память о тех, первых: – В смысле, тренируясь с тобой… когда помогаю тебе, а ты – мне. Все это делает меня счастливым. А когда я рядом с Рексом и остальными – но больше всего с Рексом – и…
Она крепко зажмурилась, молясь, чтобы примчалась дева смерти Нокс и унесла ее во владения тьмы, чтобы больше не видеть Тристана.
– И меня.
Вероника распахнула глаза. Глядя куда-то мимо нее, Тристан проглотил вставший в горле ком:
– Ну и… что скажешь?
– Насчет чего? – как в тумане спросила она. Стойло внезапно показалось ей ужасно тесным, а тишина начала давить. Здесь, наедине, в прохладной тени Веронике достаточно было вытянуть руку, чтобы коснуться Тристана.
– Останешься? Попробуешь?
Не успела она ответить, как скрипнула входная дверь и захрустели сапоги по соломе.
Шаги звучали уже совсем близко… и тут дверца стойла распахнулась. В проеме стоял коммандер.
– Сэр, – Тристан вскочил на ноги. Вероника тоже поднялась, хотя и понимала: ничего уже не поправить. Они прятались в тени, в стойле и вот вскакивают на ноги, покрытые соломой и землей, будто их застукали за чем-то непотребным.
Вероника вспомнила: а ведь Тристану полагается заниматься, – и от этого страх обострился.
Коммандер буравил их холодным взглядом, словно вбирая все, до мельчайшей детали:
– Подмастерье, у тебя сейчас утренние занятия.
– Так точно, коммандер Кассиан. Я только…
– Общаешься? – точно ругательство, произнес он.
Вероника не смела поднять головы и стояла, сцепив руки за спиной. Она не знала, стоит ли вмешаться или пусть Тристан сам все улаживает?
– Мне повезло, что надо было перекинуться парой слов с Бериком, а не то я бы так и не узнал, что ты прогуливаешь занятия и уклоняешься от ответственности.
Тристан скривил губы: слово «повезло» казалось ему явно неуместным.
Коммандер подался вперед:
– Для братания со слугами и конюхами есть свободное время, не посреди занятий.
– Простите, сэр, – соответствующим, пришибленным тоном произнес Тристан. – Дайте, пожалуйста, знать, когда оно наступит.
Вероника мысленно застонала и сжала губы, чтобы не сморщиться – или не улыбнуться? Коммандер вытаращился на сына, бурно дыша:
– Смотрю, ты не воспринимаешь тренировки всерьез. Тогда пора, думаю, тебя проверить. Да, до проверки еще неделя, но мне не терпится взглянуть, как далеко ты продвинулся и были ли полезны тебе дополнительные уроки. Очень надеюсь, Тристан, что ты готов. Не хотелось бы, чтобы ты опозорился… снова. Жду тебя через час, подмастерье.
Страх Вероники метался диким зверем, пока она стояла вместе с остальными конюхами у загородки перед полосой препятствий.
Боялась она вовсе не за успех Тристана, а того, как может отреагировать коммандер. Даже если Тристан пройдет полосу безупречно, этого может не хватить. Коммандер и так суров с сыном, а после того, как этим утром он поймал его на прогуле – и решил, что Тристан относится к учебе легкомысленно, – вряд ли получится его ублажить.