Корона из перьев

– Чего? – не веря своим ушам, переспросила Вероника.

– Я тут подумал… У меня есть кое-какие сбережения, и когда придет время, я мог бы ходатайствовать за тебя, если ты не…

– Конечно, я за! – выпалила Вероника, машинально шагая к нему. – Но… с какой стати тебе тратить на меня свои деньги?

Тристан пожал плечами, словно не желая признавать серьезность темы:

– Заполучить покровителя – это, знаешь, ли не так уж и весело. Придется выполнять мои поручения, следить за моим оружием и броней, убираться в жилье… и это в нагрузку к тренировкам.

Подняв взгляд, он удивился тому, как пораженно смотрит на него Вероника. А как иначе-то? Тристан предлагает ей исполнение мечты, на серебряном блюде и еще извиняется, что не на золотом.

Она бы и в тазу его приняла!

– Тристан, – выдохнула Вероника, дрожащими руками удерживая края полотенца. – Не знаю, что и сказать.

– А ты соглашайся, – нерешительно улыбнулся он.

– Согласен, – прошептала Вероника.

Тристан широко улыбнулся – на щеках у него снова проступили ямочки, – и Вероника прикусила губу, чтобы сдержать собственную глупую улыбку. В груди у нее поднималась волна радости. Такая щедрость озадачивала, и было непонятно, с какой стати Тристану подставляться из-за Вероники. А потом она вспомнила Воробейку… Не всем нужен повод, чтобы помочь другому, не все ждут за это награды.

Не переставая улыбаться, Тристан бросил полотенце рядом с ближайшей ванной и, к испугу Вероники, принялся стягивать с себя куртку.

Сердце колотилось в груди, и Вероника раскрыла рот, понимая, что сейчас будет. Тристан не только не отвернется, чтобы она могла одеться, так еще и сам разденется. Он же не поговорить в баню зашел – иначе не удивился бы, застав ее здесь. Он сам собирался попариться. Будет сидеть тут. Обнаженный.

Обычное дело, говорила себе Вероника, чувствуя, как горят щеки. Парни моются вместе, точно так же, как девочки. Подумаешь.

Впрочем, как бы она себя ни успокаивала, ее взгляд метался от голого торса Тристана к двери, обратно и по всей парилке. Куда ей глаза девать? Как ей теперь одеваться при нем? Бежать некуда, тут не спрячешься. Когда же Тристан добрался до завязок на брюках, у нее закружилась голова, и она уставилась себе под ноги – хотя почти не видела их. Но тут ее взгляд, будто притянутый непреодолимой силой, сам собой поднялся.

Тристан не стоял перед ней обнаженный: он уже успел погрузиться по пояс в воду. Спустился в ванну тихо, без плеска. Вероника только порадовалась, что их разделяет хоть какой-то барьер, пусть даже вода и пар не скрывали полностью полоски темных волос на рельефном животе.

Тристан погрузился с головой и вынырнул. По его телу сбегали струи воды. Он убрал волосы с лица и, моргая, взглянул на Веронику:

– Ник, тебе бы поспать.

С этими словами он отвернулся и сел на скамейку. Откинулся на бортик и закрыл глаза.

Вероника, дрожа всем телом, сползла по стенке. Как можно быстрее оделась, кое-как влезла в брюки, слишком долго провозившись с завязками. Выскользнула наружу и стремглав помчалась к баракам, дав себе зарок больше носу не казать в баню.

* * *

5 день 3 месяца 169 г.п.и.

Ксе Ония!

Знаю, ты на меня злишься, но сейчас нам нельзя разлучаться. Они ведь только этого и хотят. Как ты не видишь?

Письмо отправляю тебе с Нефирой, моим лучшим голубем. Твой ответ придет ко мне через два дня.

Прошу, не молчи.

– Авалькира

Глава 22 Вероника

Меня преследовали, изгнали из империи, построенной моими праматерями. Что мне было делать? Сдаться и раствориться в забвении? Пасть на колени и умолять?

Свое обещание помогать ей с тренировками Тристан сдержал уже наутро и упорно продолжал выполнять обещанное в последовавшие дни.

Он не стал учить Веронику стрельбе из лука или работе с ножом или копьем. Нет, он заставил ее бегать. Видя разочарование Вероники, Тристан объяснил, что сила и выносливость куда важнее.

Каждое утро перед рассветом они встречались во внутреннем дворике. Тристан уводил ее за стены поселка и дальше – вверх, по круто вьющимся ступенькам к верхним укреплениям, защищавшим земли. По узким тропкам через всю вершину, через кусты и высокую траву и вниз – по крутым скальным уклонам, окружавшим плато. Вероника знала, что ради нее Тристан замедляет темп, но и так упражнение выматывало как ничто иное прежде.

Терпением Тристан обладал поистине бесконечным: толкал ее в бок, когда она, растягиваясь, опускала взгляд, или останавливался «перевести дыхание» – явно ради нее. Примерно неделю из-за слабости и неподготовленности Вероники к своим обычным обязанностям оба приступали с опозданием. В ворота крепости вбегали с лучами поднявшегося солнца, золотящего склоны горы.