Королевы бандитов

– Сомневаюсь, что у тебя они есть. Посмотри вокруг – у тебя даже телика нет. А это что? Радио?! Господи… – Губы Бада-Бхая презрительно скривились под усами. – Не деревня, а какая-то допотопная дыра! Как вы тут все вообще живете? В прошлом веке?

– Эй, у бедя дфа телика, подял? – прошамкала Салони через кляп. – Мы не отсталые. У дас дафе есть пхонари` да до́дечдых бададе`яф.

– Чего?..

– Фонари на солнечных батареях, – перевела Гита.

– Слушай, халкат ранди[166], – указал на нее пальцем Бада-Бхай, – ты меня жестко поимела. Из-за тебя я лишился лучшего поставщика тхарры, ты выпустила моих подопытных свинок… псинок… собак-тестировщиков, на которых мы эксперимент ставили, и что самое ужасное – ты меня выставила дураком перед моими людьми!

– Тогда бери фоего парфывого пса и вали нафиг, – предложила Салони; ткань чоли, из которой был изготовлен кляп, у нее уже начала пропитываться слюной.

– Нет! – выпалила Гита.

– Забудь про пса. Я не могу допустить, чтобы люди думали, будто Бада-Бхай не способен отомстить, если его поимели. Нельзя быть авторитетом, если ты слабак, – заявил Бада-Бхай, он же Чинту, и достал из сумки два прозрачных пакета с жидкостью. – Поэтому теперь моими тестировщиками будете вы.

– О, – оживилась Салони, – это не вино, слуфяйно? Я уфасно хошу попробовать вино! Если это вино, дафай его сюда!

– Он сказал, что мы будем «тестировщиками», а не «дегустаторами», – покачала головой Гита. Здесь разыгрывалась какая-то оголтелая буффонада: Рамеш ковырял в носу от скуки, Бада-Бхай то грозно нацеливал на женщин пистолет, то вдруг, забыв, что у него в руке опасное оружие, почесывал стволом собственный подбородок или в задумчивости постукивал им себя по виску. – Это тхарра с метанолом.

Салони с отвращением поморщилась:

– Ой, нет, сфасифо, не нафо. Я как-нифудь офойдусь.

– Эй! – Бада-Бхай кинул на стол пакеты с тхаррой и шарахнул свободной от оружия рукой по стене так, что женщины вздрогнули, после чего многозначительно поводил у них перед носом пистолетом. – Это вам не ресторан в четырехзведочном отеле, поняли, вы, халкат ранди?! Это месть! Ты меня обокрала, Гита. Ты меня поимела. Хочешь спасти всех собачек в Индии? Тогда тебе придется ослепнуть вместо них.

– А оно тебе реально надо, Чинту? Именно так отомстить? – поинтересовался Рамеш, не сводя глаз с самогона в пакетах. Было очевидно, что ему страсть как хочется выпить. Настоящий алкоголик не в силах отказаться даже от испорченного пойла. – Вообще-то, месть крутого авторитета должна быть скорой и ужасной.

Бада-Бхай нахмурился:

– И что ты предлагаешь?

– Отрежь ей палец на руке или на ноге. Это будет четкое послание. Авторитеты так и поступают.

– Ну ждо́рово! – промычала Салони; из-за того что кляп промок, ее речь сделалась еще более невнятной. – Фы фрям хероишеский херой. Так с женой обрашшаца…

– Гиту нужно поставить на место, – сказал Рамеш Бада-Бхаю. – Посмотри на нее! За десять лет она мне даже ребенка родить не смогла. Ни одного! – Тон его из презрительного сделался просительным: – Ты сказал, что разберешься с авторитетами из Бароды, Сурата и Раджкота, которые сидят у меня на хвосте, если я отдам тебе Гиту, и еще подкинешь мне бухла. Не какой-нибудь там вонючей тхарры, а нормального, не забыл? Хорошего, импортного, да?

Бада-Бхай покосился на него:

– Слушай, я обычно не говорю такого своим покупателям – это плохо для бизнеса и все такое, но сдается мне, у тебя из-за алкоголя могут возникнуть проблемы.

– Могут?! – фыркнула Салони.

– Заткнись, сука. Считаешь себя слишком умной, да? – прошипел Рамеш. – Эту мы можем убить, Би-Би. Но Гита нужна мне живой. Ее дурацкое хобби оказалось прибыльным, а поскольку все, что она зарабатывает, принадлежит мне…

Гита с трудом сдержала крик. С тех пор как она некоторое время назад переступила порог своего дома, ее единственной задачей было выжить. Она надеялась, что если им с Салони удастся выйти из этой передряги целыми и невредимыми, Рамеш опять уйдет, найдет какой-нибудь другой город, чтобы начать свои грязные делишки с чистого листа. Но уцелеть только ради того, чтобы снова жить с ним… это нельзя было назвать победой.

Бада-Бхай окинул взглядом обеих женщин.

– К толстухе у меня нет предъяв. Это Гита меня поимела. Я нашел собак на улице, вызвал ветеринара, который сделал им прививки и стерилизацию. Все это было не бесплатно, знаете ли. А потом явилась она и всех выпустила. Как думаете, хоть одна тварь неблагодарная потом вернулась?

– Офалфеть. Нет, фто ли? – выразила удивление Салони.

Бада-Бхай надвинулся на нее:

– Завали хлебало, женщина. Оглядись вокруг: ты не в том положении, чтобы выступать.

– Кстати о нафем полофении. Какие у фефя планы, Чинту? – спросила Салони. – Могу я дафывать фебя Чинту?

– Я предпочитаю, чтобы меня называли Бада-Бхай или Би-Би.

Салони нахмурилась:

– Биби[167]? Нам к тебе как к леди обращаться?

По бурной реакции Бада-Бхая можно было догадаться, что он уже и раньше сталкивался с подобным недопониманием.