Королевский маскарад

– Все эльфы не простые, нас слишком мало. Каждый может просить своих. – Лоэль опередил сомнение леснийца. – И самого наместника – тоже. Мы с ним дружны. Нас по-настоящему познакомила очень хорошая женщина, гнома Тафи, моя нареченная мама. Знаешь, воевода, давай допьем за нее – и на отдых. Хорошо у вас, но, увы, пора мне. Завтра ухожу.

Лесниец неперечливо кивнул, разлил и охотно выпил за первую королеву Иллора, понятия не имея, что речь именно о ней. Лоэль светло улыбнулся, словно баня и правда сняла с души тяжесть. И пошел отсыпаться перед дорогой.

Утром его разбудили до зари, вещи уже лежали в хрупких легоньких санях кайга. Старый охотник не только пел в лесу: он навестил родню, обжившуюся у самых границ Леснии. Привел упряжку собак, оставленных там на время. И впрямь собирался идти на юг, пешком через чужую землю, до самой долины эльфов, – прикинул Лоэль. Значит, и правда беда у них.

Крупные псы с холодными синими глазами волновались и просились в бег. Воевода последний раз напутствовал, призывая на мага благословение Рода. Воины слитно кивнули. Бабы дружно замахали руками, языкастые девки посоветовали ничего не отморозить, дворовые псы решились облаять из-за хозяйской спины крупных серьезных чужаков. Кайга высоким птичьим голосом окликнул собак и отпустил тормоз саней.

Лоэль последний раз махнул людям знакомой и привычной Леснии – и побежал за стариком-охотником. Двигаться по чистому неторному и пока мелкому снегу – сплошное удовольствие. Не бежишь – летишь. Ноги, вспомнив, что они вообще-то достались эльфу, пытаются не спотыкаться и находить ровные площадки, избегая ям и древесных корней. Охотник двигается быстро и сноровисто, но все же он человек пожилой. От него даже неопытный эльф не отстанет. В конце концов, основам отец учил, просто вспоминаются они медленно и постепенно. Но это приятно – думать о папе и его науке. Полезной – зря так небрежно обходил ее молодой и глупый маг, – покаянно вздохнул принц, ныряя под очередную тяжелую ветку.

Любить зиму, сидя в долине Рэлло, – это детская забава. Лоэль начинал подозревать, что кругом неправ и до весны скажет сотню раз спасибо воеводе и женщинам заставы. Потому что спасен ими заранее от несметного числа проблем. Он никогда не видел зимы! В родной долине холода – экзотика и редкость. А на юге Ронига и сам снег радость, праздник… Вот и выходит: перстни от обморожения – затея наивных южан. Здесь иной климат и иная зима. Сапоги, именуемые унтами, куда надежнее и удобнее. Да и тулуп хорош. Пока меховой наряд едет в санках, но тут и морозов нет. Впереди, Лоэль счастливо вздохнул, его первая настоящая зима. Он выживет, спасибо воеводе и его людям. И научится любить снега по-настоящему. Потому что он – один из детей Орильра, и не менее упрям, чем отец. От своего не отступится. Будет трудно и даже безнадежно, но это не повод говорить, что погода в чем-то виновата.

Псы бежали ровно и быстро, кайга иногда повизгивал на них, одобрительно посмеивался. Южный шаман попался очень удачный, думал он. Молодой: еще не накопил такой гордости, что и не подступиться. Сильный – гнуса прогнал, большое дело. И довольно ловкий. Бежит пока не особенно ладно, но уверенно втягивается в ритм. Учится, на советы не обижается, слушает старшего с должным почтением. До родного становища – шесть недель быстрого бега. И спешить надо, потому что от льдов навстречу идут черная ночь без просвета и ее спутница стужа. Они любят возводить снежные сугробы-чумы, заманивая гостей в сладкий сон. И уже не отпускают их в явь.

Кайга снова довольно оглянулся – не отстает шаман. Может, и удастся добраться к реке как раз в срок, выйти на свежий еще лед и бежать там легко и стремительно. Собаки сильные, не зря он первый охотник рода. Вожак, однако, лучший на памяти старого, совсем разумный.

Через неделю старик вывел Лоэля к реке и объявил первую большую стоянку, от полудня и до нового дня. Тогда и удалось поговорить в первый раз толком. На бегу общение не складывалось, эльф пока в языке кайга понимал одно слово из пяти. Охотник знал леснийский почти так же «хорошо».

Вдвоем они сидели, свежевали мясо, пекли – и учились общаться. Лоэль схватывал смысл быстро, осваивал произношение и радовался нарождающемуся пониманию. Он пока совершенно не уловил, какая беда выгнала из дома охотника. Но хотя бы познакомился по-настоящему, назвал свое имя и получил в ответ прозвание охотника – Дянгу, человек тундры. Кайга никак не мог осилить произношение слова Лоэль, и принц предложил иное прозвище, принятое в долине, – Элло.

Утром, точнее, в серых сумерках, задолго до восхода низкого солнышка, нехотя выглядывающего на южной стороне небосвода, путники снова собрались в дорогу. Старый кайга теперь порой разговаривал, ненадолго устраиваясь отдыхать в санках. Обсуждал оленей, числом и силой которых меряется богатство всякого кайга. Описывал красоту Сигэ, младшей дочери вождя рода. Сетовал, что в этом году рыба ловится плохо…

И не упоминал более о беде.