Королева воздуха и тьмы

– Лайтвуд положит конец регистрации Нижнемирских и Холодному миру! – вскричал Балош, обвиняюще ткнув в него пальцем.

– Ты прав, я непременно положу этому конец, – согласился Алек. – Мы не можем жить в страхе перед Нижнемирскими. Они подарили нам порталы. Подарили нам победу над Валентином в прошлом и победу на Полях – совсем недавно. Мы не можем делать вид, что они нам не нужны. Они нужны нам, как и мы им. Наше будущее зависит от того, насколько хорошо мы исполняем свое предназначение. Мы – охотники на демонов, а не на своих союзников. И если мы позволим предрассудкам взять над нами верх, мы все рискуем погибнуть.

Лицо Ласло потемнело. Грянули аплодисменты, хотя аплодировали не все. Многие Охотники сидели, демонстративно сложив руки на груди.

– Думаю, пора голосовать, – объявила Джиа.

Она взяла с постамента сосуд из потемневшего стекла и протянула его Патрику. Тот наклонился над Чашей и что-то в нее прошептал.

Эмма пожирала происходящее глазами: она только слышала о процедуре выборов Консула, но никогда не видела ее. Сосуд передавали из рук в руки, и каждый Охотник шептал в него свое слово. Перед теми, кто присутствовал в виде проекции, услужливые руки держали сосуд, так как говорить голограммы могли, а касаться предметов – нет.

Когда сосуд дошел до Эммы, она поднесла его к губам и сказала: «Александр Лайтвуд», – громким и ясным голосом. Джулиан хихикнул, а она протянула сосуд Кристине.

Чаша обошла весь зал, кроме Когорты, и вернулась к Джиа. Та протянула Чашу Заре.

– Голосуй мудро, – сказала она. – Право выбирать Консула – большая ответственность.

Судя по выражению лица Зары, она бы с большим удовольствием плюнула в сосуд. Но ограничилась тем, что вырвала его из рук Джиа, прошипела в него свое слово и передала направо, Мануэлю. Тот зашептал в него со своей надменной улыбочкой, и Эмма напряглась, думая о том, что каждый голос Когорты точно будет против Алека.

Последний человек, последний голос. Сосуд вернулся к Консулу, которая вынула стило и начертала на его боку руну. Чаша содрогнулась, затряслась, бледный дым – дыхание сотен нефилимов, – потек из горлышка и сложился в воздухе в слова:

АЛЕКСАНДР ГИДЕОН ЛАЙТВУД

Клэри и Джейс, хохоча, кинулись на шею Алеку. Зал взорвался приветственными воплями. Алина и Хелен показывали новому коллеге большие пальцы – так держать! Проекции Изабель и Саймона неистово махали ему. Блэкторны хлопали в ладоши и улюлюкали; Эмма свистела. Мариза Лайтвуд вытирала счастливые слезы, а Кадир нежно хлопал ее по плечу.

– Алек Лайтвуд, – возгласила Джиа, – встань! Объявляю тебя новым Консулом Конклава.

Эмма ждала от Балоша какой-нибудь гадкой выходки или хотя бы гневной гримасы, но тот лишь холодно улыбнулся. Алек немного смущенно встал посреди бури оваций.

– Это голосование незаконно! Не считается! – закричала вдруг Зара. – Если бы проголосовали те, кто погиб на поле брани, Лайтвуд ни за что не стал бы Консулом!

– Я обещаю заняться твоей реабилитацией, Зара, – ровным голосом сказал Алек.

Сверкнуло серебро. Зара выхватила длинный кинжал у ближайшего охранника, и тот даже не попытался ее остановить. Зал ахнул. Остальные стражники сами перебросили оружие членам Когорты. В свете огромных окон несколько раз вспыхнула сталь.

– Мы отказываемся признавать Лайтвуда Консулом! – крикнул Мануэль. – Мы стоим за прежние традиции, за то, как все было раньше и как должно быть впредь!

– Стража! – властно крикнула Джиа, но человек двадцать или даже больше гвардейцев не двинулись с места, чтобы пресечь действия Когорты – вернее, двинулись, но лишь затем, чтобы обнажить оружие на их стороне. Ласло Балош смотрел на происходящее, сложив руки на груди и не выказывая ни малейшего удивления. Очевидно, сторонники Когорты внедрили в стражу своих людей… но что, ради Ангела, они задумали? Их все равно слишком мало по сравнению с подавляющим большинством, проголосовавшим за Алека.

Джиа соскочила с помоста и выхватила дао. По всему залу Охотники вставали и вооружались. Алек взялся за лук, Джейс – за меч. Блэкторны извлекли оружие из ножен. Дрю, бледная как полотно, схватила Тавви.

А потом Зара подняла кинжал и приставила его к собственному горлу.

Все замерли. Рука Эммы заледенела на рукояти Кортаны. Расширенными от ужаса глазами она смотрела, как Мануэль повторил жест Зары. То же самое сделала Амелия Овербек, за ней Ванесса Эшдаун и Майло Колридж – пока вся Когорта не встала, приставив себе ножи к горлу.

– Можете опустить оружие, – крикнула Зара, когда с ее пальцев уже капала кровь. – Мы не хотим причинить вреда нашим соплеменникам. Своим глупым и близоруким голосованием вы сами подписали себе приговор. Мы должны защитить Аликанте от скверны, а наши стеклянные башни – от разрушения! – Ее глаза лихорадочно блестели, как у сумасшедшей. – Ты говорила о ценности земель за пределами Аликанте, словно Аликанте – не столица, не сердце нашего народа. Очень хорошо! Тогда идите, якшайтесь с простецами, подальше от ангельского света.

– Ты требуешь, чтобы мы покинули Аликанте? – недоверчиво переспросила Диана. – Мы, такие же нефилимы, как ты?