Королева воздуха и тьмы

Эмма впервые вошла в Зал Соглашений с тех пор, как там погибла Ливви.

И теперь не могла дождаться конца собрания. Не только по этой причине… но в том числе, и по этой. Помост отмыли от крови, но она всегда будет видеть его красным. И Джулиан тоже, в этом Эмма была уверена. Он весь напрягся, стоило им переступить порог вместе с остальными Блэкторнами. Вся семья вела себя тихо, даже Тавви.

Зал был битком набит. Эмма никогда не видела тут столько народу. Охотники сидели плотно, как сельди в бочке, ряд за рядом; в проходах тоже было не протолкнуться. Многие из дальних Институтов прислали свои голограммы: их полупрозрачные силуэты виднелись вдоль задней стены. Эмма разглядела среди них Изабель и Саймона и помахала им.

К счастью, Хайме и Диего заняли Блэкторнам места – целый ряд. Хайме вытянулся на стульях во всю длину. Когда они подошли, он вскочил и радушно пригласил садиться, подмигнув нескольким свирепо смотревшим на его проделки Охотникам, надеявшимся перехватить местечко.

Все в Зале просто пожирали их глазами, особенно Эмму и Джулиана. Дома вчера было то же самое: чужие люди во всю таращатся на тебя. Эмма даже вспомнила Джейса и Клэри на военном совете перед сражением. Так вот что это такое – быть героями… теми, в чьих жилах течет ангельская кровь. Кто в буквальном смысле спас мир. Люди смотрят на тебя так… будто ты не совсем настоящий.

Оказалось, это и тебя самого заставляет усомниться в том, что ты настоящий.

Эмма ввинтилась между Кристиной и Джулианом и незаметно взяла его за руку. Теперь, когда никакие обеты их больше не связывали, ей хотелось только одного: поскорее оказаться дома и начать новую жизнь. Надо будет обсудить свободный год и все места, которые они хотят посетить. Навестить Кристину в Мехико, Джейса и Клэри в Нью-Йорке, двоюродную бабушку Марджори в Англии. Непременно надо будет поехать в Париж и постоять перед Эйфелевой башней, держась за руки… – и в этом больше не будет ничего неправильного и запретного.

Может, собрание все-таки будет коротким, а? Она окинула Зал взглядом: все лица были очень серьезными. Те, кто сочувствовал Когорте, но не сражался за нее, сидели рядом и о чем-то напряженно шептались. Сторонников Диарборна вроде Ласло Балоша, которые все сражение проторчали в городе, никто арестовывать не стал. Перед судом предстанут только те, кто поднял меч на других нефилимов.

– Какие тут все мрачные, – прошептала она на ухо Джулиану.

– Никто не хочет выносить приговор Когорте, – отозвался он. – Многие в ней слишком молоды. Это кажется варварством.

– Зара, например, заслуживает приговора, – процедила Эмма. – Она почти убила меня и очень расстроила Кристину всей этой мнимой помолвкой.

Джулиан посмотрел на Кристину, положившую голову на плечо Марка.

– Ну, Кристина это пережила, насколько я вижу. И Диего тоже.

Эмма завертелась, ища его взглядом, и нашла: Диего с перевязанной щекой болтал о чем-то с сияющей Дивьей, которая, кажется, была в восторге от того, что Ануш принял в сражении правильную сторону. Любопытно…

По Залу пролетел шелест. Стража закрыла боковые двери; в центральные вошла Джиа. Ряд за рядом погружались в молчание, пока она шла по центральному проходу и поднималась на помост, подметая мантией ступени. За ней стража вела заключенных в туниках огненного цвета. Их было человек пятьдесят или шестьдесят, многие были очень молоды, как и сказал Джулиан. Многих завербовали в Схоломанте: Ванессу Эшдаун, Мануэля Виллалобоса, Амелию Овербек – ну, и Зару, конечно. Последняя выглядела очень дерзкой.

Их тоже вывели на помост и выстроили рядами позади Джиа. Некоторые были в бинтах, на всех виднелась руна ираци. Руны, покрывавшие их одежду, означали, что тот, кто ее носит должен оставаться в городе и не может миновать ворота Аликанте.

Пламенем омоют грехи наши, подумала Эмма. Странно было видеть пленников со свободными, несвязанными руками, но даже будь у каждого по два меча, из Зала на них все равно смотрело несколько сотен Охотников.

Диего наклонился к Хайме и что-то прошептал; тот сокрушенно покачал головой.

– Мы собрались здесь в эти дни горя и исцеления, – начала Джиа, и голос ее эхом отдавался от каменных стен. – Благодаря отваге многих из нас, мы благородно сражались, обрели новых союзников, сохранили отношения с Нижним Миром и открыли нашему народу новую дорогу в будущее.

При упоминании о Нижнем Мире Зара состроила ужасную рожу. Надо бы приговорить ее вечно мыть туалеты, подумала Эмма.

– Однако не я – тот лидер, что поведет вас по этой дороге, – закончила Джиа.

В зале поднялся ропот: она действительно сказала то, что мы слышали? Эмма выпрямилась и нашла взглядом Алину, но та была потрясена не меньше прочих. Зато Патрик Пенхаллоу в первом ряду ничуть не удивился.

– Я буду председателем во время вынесения приговора Когорте, но это станет моим последним действием в звании вашего Консула. После этого состоятся открытые выборы нового Консула и нового Инквизитора.