Королева Варваров

У Актис даже порозовел кончик носа от любопытства.

— Ну, скажи, что ты такое придумал! — тоном капризного ребёнка протянула она.

Но Клодий был неумолим.

— Всё узнаешь, — улыбаясь, говорил он. — Только немного наберись терпения.

Терпения у Актис было совсем мало, и поэтому она сразу надулась.

Вскоре вересковая долина кончилась и зеркальной лентой перед римлянами расстелилась Ома. На другом её берегу уже было очень много деревьев. Даже целые рощицы купали корни своих деревьев в воде этой небольшой реки, вода которой была настолько спокойной и гладкой, что течения не было видно, а брошенная в воду щепка полчаса могла оставаться на месте.

Вторая и седьмая когорта остановилась у реки. Союзники галлы стали поить лошадей, а испанцы и германцы вспомогательных отрядов тут же без приказаний стали расставлять сторожевые посты. Вителий подъехал к Клодию. Он был хмур и недоброжелательно смотрел на Актис. Префекты стали обсуждать сразу ли им переправляться через Ому или отложить это на утро. Наконец оба префекта всё-таки решили перейти реку. Главную роль в принятии такого решения сыграла ровная возвышенность на том берегу, очень удобная для ночёвки такого большого отряда.

Тут же был найден брод. Переправу завершили слаженно и быстро, как это и было принято в римской армии. Актис и опомниться не успела, как оказалась на том берегу. Какой-то седовласый центурион крепко взял под узды её лошадь и без раздумий зашёл в воду.

Актис почувствовала какая холодная вода в реке, хотя уже давно стоит тёплая погода. Однако легионеры не обращали внимания на такую мелочь, как холодная вода. Они без опасения снимали одежду, поднимали её над головой и шли по пояс в воде со всей своей поклажей и оружием. Оказавшись на сухой земле, они быстро одевались и бежали к месту, где уже собирался лагерь. Возводились палатки и разжигались костры, на которых уже готовилась пища.

Две самые высокие палатки взметнулись на небольшом расстоянии друг от друга. Они предназначались для командиров. Длинные и узкие палатки предназначались для рядовых, а квадратные — для центурионов. Все делалось с фантастической быстротой, без лишних разговоров и движений. Недаром римские легионы завоевали почти весь мир. Ведь не менее важно как воины ведут себя вне боя, в простой солдатской жизни. Выручка и дисциплина — вот что главное в войне, а не только умелое владение оружием.

Ночь Актис встретила в лагере, в палатке Клодия на его походной постели, куда заботливый муж накидал разных тюфяков, чтобы мягче было спать. Сам он лежал рядом. Было тесновато. Но это даже к лучшему. Супруги явственнее ощущали тела друг друга.

Накануне, перед тем как лечь спать, Клодий всё-таки раскрыл секрет, как он собирается спасать её от козней Картимандуи. Он вошёл в палатку с каким-то свёртком.

— Посмотри, что я тебе принёс.

Актис подошла к нему и склонилась к свёртку.

— Что это? — опасливо спросила она.

— Разверни.

Актис медленно стала разворачивать, а когда развернула, то недоуменно посмотрела на мужа, не в силах понять, что происходит. А перед ней в полном наборе лежали наряд, доспехи и шлем центуриона.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросила Актис. Она так ещё и не поняла, что от неё хочет Клодий. Её большие глаза от стоявшего в них вопроса стали просто огромными. Клодию захотелось утонуть в них. Прилив нежности охватил римлянина. Он поцеловал Актис в губы, затем взял шлем и надел ей на голову.

— Я хочу сказать, — таинственно произнёс он, — что с сегодняшнего дня больше нет Актис — жены префекта Эллиана, а есть молоденький центурион при своём командире. А если ты будешь хорошо исполнять обязанности, то может быть, я дам тебе под команду центурию.

Говоря это, Клодий переодевал жену в костюм легионера. Делал он это с такой заботой и нежностью, с какой ни один отец не одевает своего любимого ребёнка. Слова свои он скреплял поцелуями.

Актис была в растерянности, она стояла перед ним и беспрекословно позволяла делать с собой всё, что угодно. Вскоре метаморфоза с переодеванием была закончена, и перед Эллианом стоял юный центурион, который, казалось ещё не успел сменить детской тоги на взрослую.

— Ну вот и всё, — вздохнул Клодий. — Прелестный мальчик.

Сказав это, он громко чмокнул центуриона в губы.

— Теперь тебя зовут Гай, — прервав поцелуй, сказал Клодий, — Гай Клавдий Цериал — племянник Петилия Цериала, нашего легата.

— А что я должна, то есть должен делать? — наслаждаясь губами Клодия, спросила Актис.

— Только одно.

Клодий ещё крепче обнял её.

— Что же?

— Всё время быть рядом со мной.

— О, это самый лучший приказ, который когда-либо был кем-то получен во всех легионах.

— Просто ни у одного из префектов никогда не было такого адъютанта.

— Нет, — не согласилась Актис, — это ни у одного из центурионов не было такого префекта.

— О, мальчик, ты будешь трибуном. Только теперь нам грозит другая опасность.

— Какая?

— Картимандуя может влюбиться в самого красивого центуриона римской армии.

— Тогда это будет самая безответная любовь царицы, — улыбнулась Актис.