Королева в изгнании

Не то чтобы Хан на нее рассчитывал. Он привык сам разбираться со своими проблемами.

«Это не просто шалость, – подумал Хан. – И я придумаю, как положить этому конец. Мне придется. Если я хочу выжить».

– Могли бы вы помочь мне найти нож? Думаю, он где-то внизу. Выпал, пока я катился по ступеням.

Смотритель спустился на следующий пролет и через несколько минут вернулся с клинком. Хан сунул его в ножны и с трудом поднялся на ноги, продолжая держаться за перила.

– Ничего не сломал? – осведомился смотритель.

– Может. Ключицу. – Из-за боли речь раненого была прерывистой и невнятной.

Блевинс подхватил юношу под левый локоть, словно боялся, что он может упасть.

– Тогда нужно отвести тебя к целителю. Будем надеяться, что магистр Леонтус сегодня принимает.

– Погодите минутку. Я хочу глянуть, что там было. Разболтавшаяся ступенька или что-то еще…

Несмотря на протесты смотрителя Хан, стиснув зубы от боли, проковылял наверх.

Надо же! Чуть ниже четвертого этажа примерно на уровне колен была натянута толстая веревка. Торопящийся человек ни за что бы ее не заметил. Вынув нож, Алистер срезал веревку и сунул ее в карман.

– Как мы и предполагали, – сказал юноша Блевинсу, когда спустился вниз. – Разболтавшаяся ступенька.

К счастью, Леонтус оказался на рабочем месте. Такого целительского дома Хану еще видеть не доводилось – никаких пучков сушеных трав и сосудов с мазями, что всегда держала под рукой Ива, никаких приспособлений для получения экстрактов и никаких больных за занавесями. Здесь царили чистота и порядок, простота и пустота – лишь книжные полки с лечебными заклинаниями. Очень необычно.

Чародей-целитель обнаружил перелом ключицы, трещину в скуле, ушиб на голове и множество синяков.

Блевинс отправился к декану Абеляр, чтобы сообщить о случившемся и о том, что встретиться с ней Алистер не сможет.

Хоть что-то во всем этом было хорошее! Прямо как в присловье про летнюю лихорадку: «Она может убить твоих друзей и семью, но зато и врагов не пощадит».

Однако декан сообщила, что хочет видеть Алистера в любом случае, и попросила первокурсника явиться после того, как целитель закончит работу.

Хан откинулся на стол, чтобы помощник Леонтуса смог отмыть волосы юноши от крови и очистить рану на лбу. На нем живого места не было, но оказывался он в состоянии и хуже.

Еще один шрам лишь пополнит и без того разнообразную коллекцию.

Высокородные вельможи из Феллсмарча, бывало, нанимали целителей-чародеев, но на Тряпичном рынке лекари не показывались никогда. Врачевание магией было занятным действом. Леонтус возложил руки на ключицу Хана, и прохладная колдовская струйка начала вытеснять боль. Юноше становилось все лучше и лучше, а целителю – все хуже и хуже. Когда Леонтус закончил, был уже вечер.

– Как ты, мой мальчик? – спросил магистр, стараясь по-прежнему выказывать заботу о своем пациенте.

Целитель совсем побледнел, его глаза затуманились, а кожа блестела от пота.

– Может, вышло не идеально, но я…

– Вы отлично постарались, сэр. Огромное спасибо. – Просить большего Хану было совестно. – Уверен, остальное заживет само.

– Подвязывай руку еще несколько дней. Сломанную кость лучше пока не напрягать.

Пока целитель накладывал повязку на его плечо, Хан не удержался и спросил:

– А вы когда-нибудь используете травы или лечебные снадобья? Это же может помочь немного облегчить… – Голос больного оборвался, когда губы Леонтуса изогнулись в ухмылке.

– Если ты говоришь о дикарских снадобьях, то знай, что они опасны, а польза от их действия не доказана, – серьезным голосом ответил целитель. – В настоящем целительстве этим отравам не место.

Хан подумал о лежащем в его комнате мешочке с корой ивы, которая помогала снимать боль. Юноша точно не помнил, где оставил ее, и не мог сказать, сохранились ли до сих пор ее свойства.

– А может ли чародей исцелять себя сам? – поинтересовался Хан.

«Было бы неплохо, учитывая положение дел. Может, стоит внимательнее слушать Леонтуса на занятиях?»

Магистр покачал головой.

– Нет, – отрезал он. – Тогда целители бы были и не нужны. Не так ли? Вот! Взгляни-ка на себя.

Леонтус повернул к юноше настольное зеркальце. Хан заметил распухшую губу и заплывший, практически не раскрывающийся глаз. Щека была одним сплошным синяком, но вмятина на скуле исчезла. Все, что осталось, запросто заживет само. Он провел языком по зубам и нащупал скол. «Хорошо хоть не передний! Если когда-нибудь я еще захочу улыбнуться».

– С утра тебе будет нехорошо, – сообщил Леонтус. – Пока что надо лежать и накапливать силу. – Магистр коснулся тыльной стороной ладони здоровой щеки Хана. – Сейчас ты истощен. Это нормально. Магия пациента тоже необходима для исцеления.

Когда Алистер ковылял через двор Мистверка на встречу с деканом Абеляр, зимнее солнце уже спряталось за горизонт. Дрожащие от холода ученики толпились между зданий.

Превозмогая боль в голове, мышцах и суставах, Хан держал плечи расправленными, а подбородок высоко поднятым. Юноша не хотел выглядеть жалким, однако ощущал себя опустошенным сосудом – хрупким и уязвимым. И был по-настоящему напуган.