Королева Тьмы

Деймон на мгновение застыл, не в силах пошевелиться. Он слишком хорошо знал, что шаффраматемог сделать с человеком.

— Ты позаботился о ней? — На самом деле этот вопрос означал «Ты занимался с ней сексом, который был ей необходим?». Сейчас в его душе не осталось места ни на ревность, ни на боль предательства, лишь отчаянная надежда на то, что Люцивар сделал все необходимое.

Но тот отвел взгляд.

— Я забрал ее поохотиться в Аскави.

Деймон тупо уставился на своего брата, пытаясь осознать истинное значение этих слов.

— Ты отправился туда с ней, предлагая себя на роль добычи?!

— А что мне оставалось делать?! — рявкнул Люцивар в ответ. — Позволить ей запереться в Эбеновом Аскави и сидеть в четырех стенах, мучаясь в одиночестве? Кровопролитие облегчает боль, причиняемую шаффрамате, ничуть не хуже секса. — Он помолчал, сделал глубокий вдох и вновь взял себя в руки. — Было нелегко, но мы это пережили.

И Деймон понял, что больше Люцивар не скажет ни слова о том времени, которое для него наверняка было настоящим кошмаром.

— С тех пор она возвращалась в Малый Террилль только пару раз, и всегда с многочисленным вооруженным эскортом, в который неизменно входил я сам, — добавил Люцивар. — И не была там вовсе с того дня, как официально учредила собственный двор.

— Понимаю, — тихо произнес Деймон. — Совсем скоро Джанелль должна объявить о своем решении. Тебе нужно время, чтобы привести себя в порядок?

— Какой в этом смысл? — с мрачной улыбкой спросил Люцивар. — Как только я его услышу, мне, скорее всего, придется вернуться сюда.

5. Кэйлеер

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Освальд, один из эскортов Александры, скрипнул зубами, а затем попытался улыбнуться, повернувшись к лакею. Огни Ада, в этом проклятом здании есть хоть одна особь мужского пола, которая не напрашивается на ссору?

— Похоже, я заблудился и решил, что могу некоторое время уделить восхитительным картинам в этой части Зала.

— В таком случае я с радостью покажу вам дорогу к вашей комнате, — произнес Хольт с ледяной вежливостью.

В Террилле хватило бы одного его слова, чтобы лакея выпороли за малейшее проявление неуважения и отсутствие подобострастия. В Террилле слуги никогда не носили свои Камни столь открыто, чтобы хозяевам, превосходящим их по социальному положению, приходилось считаться с силой подчиненных. Освальда приводило в ярость осознание того, что ему, человеку, отмеченному благосклонностью Верховной Жрицы Хейлля, приходилось признавать, что какой-то лакей тоже является Предводителем, носящим Опал.

— Сюда, — произнес Хольт в тот же миг, как Вильгельмина вышла из своей комнаты.

Освальд выругался про себя. Если бы Хольт подошел хоть на пару минут позже, он мог успеть одурманить суку и выбраться из этого проклятого места.

Затем из комнаты вышел огромный полосатый кот и уставился на него немигающими зелеными глазами, заставив впервые порадоваться присутствию лакея. Когда животное продемонстрировало в оскале весьма впечатляющие клыки, Освальд, не дожидаясь других намеков, вежливо поздоровался с леди и ощутил безмерное облегчение, когда она вернула приветствие совершенно автоматически, с этакой небрежной любезностью. Так суки при этом дворе отвечали только мужчинам, которых хорошо знали. С любым другим возникала неприятная пауза, открытым текстом говорившая: «чужак».

Это вполне могло оказаться важным преимуществом, подумал Освальд, следуя за Хольтом по лабиринту коридоров в крыло, куда поместили Александру и ее сопровождающих. Никому не покажется странным, если эскорт доставит сообщение или подарок одной дамы другой, особенно если при этом считается, что он служит в их семье уже много лет.

Да, это наверняка сработает.

6. Кэйлеер

«Когда эти двое работают в паре, они очень опасны», — мысленно произнес Андульвар, обращаясь к Сэйтану на Эбеново-серой нити.

Взглянув на Люцивара и Деймона, Сэйтан прекрасно понял, о чем говорит его старый друг. Все Верховные Князья довольно опасны, однако когда двое мужчин, идеально дополняющих друг друга, начинают работать в команде…

«Точно такими же были и мы в их возрасте, — сухо отозвался он. — И мы по-прежнему опасны».

«Если дело дойдет до схватки, не хотел бы я быть противником этих двоих», — задумчиво промолвил Андульвар.

Веселость Сэйтана слетела в один миг, стоило ему осмыслить эту реплику. Душа его кричала: «Они никогда не станут нашими врагами, это мои дети, мои сыновья!» Однако вторая часть его души не могла не признать потенциальную опасность появления сильных мужчин и не была так уверена в смелом заявлении первой. Да, он был вполне уверен в преданности, когда дело касалось только Люцивара. Но Деймон…

На долю Люцивара выпало очень жестокое, тяжелое детство, но, в известном смысле, это была чистая жестокость. Он не впутывался в интриги дворов, пока не подрос. Деймон же воспитывался при дворе Доротеи и с детства воспринимал извращенные уроки Кодекса и поведения, которые вбивались в мужчин Террилля, впитал их до такой степени, что они стали частью его души — и превратили в грозное оружие.