Королева Риррел

Гроза на протяжении недели бушевала над океаном. Ветер и дождь не утихали ни днем, ни ночью. Сейчас стояла ночь, но на небе не видно было звезд, и судно окружала клокочущая мгла. Волны швыряли куот, словно детский бумажный кораблик. Молнии — ослепительно-белые и густо-красные — сверкали в небе, а вслед за ними грохотал гром. Как только Шайсе удалось заснуть при такой качке? Едва Эстрил выпустил ее из своих объятий, она повернулась на бок и уснула с безмятежной улыбкой на губах. Чему она улыбалась? К чему прислушивалась в себе, когда Эстрил ласкал ее? Подоткнув вокруг нее одеяло, Эстрил набросил все еще мокрый плащ и поднялся на палубу.

Самая лучшая девушка в мире сейчас спала в его каюте. С тех пор, как взаимное чувство обрушилось на них, Эстрил не мог думать ни о чем другом. Предательство и смерть жены, угроза возможной разлуки, опасность, преследующая их, — такова была справедливая плата за блаженство. Молодой человек даже не представлял, что женщина может быть такой прекрасной, такой чистой и такой щедрой в любви. Он впервые ощутил себя безраздельным властителем души и сердца другого человека. Это было так страшно и в то же время так упоительно…

Эстрил не хотел никаких сравнений с Алиссой, но они приходили сами собой. Его покойная жена всегда преподносила себя как подарок, а он, ощущая собственную ничтожность перед ее красотой, с благоговением принимал эту милость. Она вообще умела любить только себя. Бедная Алисса… Сейчас, чувствуя себя самым счастливым на свете, он от души прощал ее и жалел.

Сильный порыв ветра швырнул в лицо косые струи дождя. Эстрил сбросил мокрую рубашку себе под ноги и протянул руки навстречу морю. Его тело напряглось, как струна, навстречу стихии. Неужели ему казалось, что участь степенного гражданина Аникодора — то, к чему нужно стремиться? Но выяснилось, что мир велик, и в нем есть океан, а также настоящая любовь, которая не подчиняется уму. В мире есть Шайса, которую он теперь никому не отдаст.

Эстрил уже пытался обдумывать свои дальнейшие действия. Хотя у него это плохо получалось: Иелкон и его приятели не скупились на шутки, глядя на ошалевшую от любви парочку, не замечавшую вокруг ничего, кроме друг друга. Но порой, вглядываясь в бездонные, голубые, темнеющие от страсти глаза, Эстрил вздрагивал: он обнимал ту, от которой зависит судьба всего мира — королеву Риррел… Как уберечь ее от беды?

Эстрил по-прежнему считал, что безопаснее всего передать Шайсу под покровительство Сената. Даже мысль о том, что Сенат не простит ему связей с Ортегом, не останавливала его теперь. Ночь, проведенная у стен древнего святилища на Ловиже, перевернула его душу. Накопленный вместе с жизненным опытом цинизм исчез, и возвратилось чистое, детское восприятие мира. Он знал: чем бы ему это не грозило, Шайса должна остаться в живых.

— Эй, приятель, ты что — как это называют? — спятил? Нашел время для умывания, — услышал он вдруг знакомый голос. На палубе появился Иелкон. Вид у него был заспанный, всклокоченный и очень встревоженный.

— Что случилось? — Эстрил едва смог перекричать бурю.

— Сносит нас! — так же, криком, ответил коротышка. — Сносит на юг, а там Ошк. Вот уж куда приличному человеку не стоит попадать — так это на завтрак дикарям.

— А как же заклинания?

Иелкон сердито сплюнул.

— Что — заклинания? Океан разбушевался, чертополох ему в селезенку, и не слышит своих жрецов. Приятели мои там вдвоем работают, а что толку? Ох, пропали наши головушки. Иди, поднимай свою красотку. В такое время лучше быть наготове.

Ветер все время поворачивал «Буррету» боком к волнам, которые грозили разломить его пополам. На палубу высунулся Гермил — высокий, сухопарый жрец, всю дорогу не сводивший с Шайсы восхищенных глаз. Коротышка, широко расставивший ноги, чтобы удерживать равновесие, давал ему какие-то советы. Эстрил ничего не понимал в морском деле и не знал, чем он может быть полезен, поэтому отправился вниз.

А Шайса по-прежнему спала. Под одеялом ей стало жарко, и она сбила его к ногам, оставшись все в том же тонком голубом платье, в котором она бежала из храма. Волосы разметались по подушке вокруг разрумянившегося лица; губы были приоткрыты. Эстрил любовался девушкой. Ему совсем не хотелось ее будить, говорить о неприятностях, выводить из теплой каюты на дождь и ветер. Он готов ради нее сделать все, но… прекратить бурю? Разве можно уберечь ее от гибели, если куоту суждено разбиться? Остаться здесь, прижать Шайсу к себе и вместе встретить гибель или избавление…

Дверь в каюту бесцеремонно распахнулась.

— Дело плохо, приятель, — сообщил Иелкон, сбрасывая капюшон с потемневших от влаги волос. — Нас несет прямо на скалы.

— Что случилось? — Шайса села на постели, потянув на себя одеяло. — Эстрил?

— Давайте, выходите, — распорядился Иелкон, покидая каюту. — Может быть, придется прыгать.

— Эстрил, что происходит? Мы тонем? — Шайса быстро соскользнула на пол, нашла в углу свой плащ. Эстрил восхищенно вздохнул: девушка умела встречать опасность с открытыми глазами, и в этом он еще раз убедился.